Добраться до Марса

Накануне Дня космонавтики курирующий российскую космическую программу вице-премьер Дмитрий Рогозин опубликовал в «Российской газете» новую концепцию изучения и освоения Вселенной. Она базируется на тезисе перехода от периода романтики к прагматике, введении жестких экономических критериев в работу всех предприятий и программ отрасли.

Сама концепция делится на три крупных раздела. Первый сводится к более эффективному экономическому освоению низких околоземных орбит. В первую очередь, речь идет о развитии и коммерческом использовании услуг связи и дистанционного зондирования Земли. Это обеспечение телефонией, Интернетом, телевидением и радио жителей труднодоступных районов. А также геологоразведка, гидрометеорология, картография, информационное обеспечение хозяйственной деятельности, обнаружение и мониторинг чрезвычайных ситуаций, экологической обстановки, прогнозирование землетрясений и других разрушительных природных явлений.

Второй этап сводится к высадке в 2030 году российских экипажей на Луну, с которой и должна начаться колонизация естественного спутника Земли: «мы собираемся прийти на Луну навсегда». Как отмечает Рогозин, в ближайшие 50 лет человечество не сможет послать пилотируемые корабли дальше Марса или Венеры, поэтому дальние задачи надо формулировать в рамках этого пространства. И тут приходится выбирать: Луна, Марс или изучение пояса астероидов, потому что все направления сразу наша страна не потянет. Пока выбор сделан в пользу ночного светила. «Постепенно здесь будут размещены испытательные полигоны для накопления и передачи энергии на расстояние, для испытаний новых двигателей. Это должно напоминать освоение нового материка», — пишет вице-премьер. Луна — ближайший источник внеземного вещества, полезных ископаемых, минералов, летучих соединений, воды, ближайший и пока единственно доступный человеку.

На третьем этапе Луна будет выступать именно как площадка для более далеких путешествий: к Марсу и астероидам, где поначалу будут доминировать научно-исследовательские программы.

Рогозин отмечает, что «ахиллесовой пятой нашей космонавтики является производство высококачественной отечественной электроники». Бортовые ретрансляционные комплексы создаваемых в последние годы спутников связи или целиком изготавливаются зарубежными фирмами, или создаются на предприятиях отрасли на основе зарубежных комплектующих. В то же время 90% оборудования каждого космического аппарата состоит из электроники.

Да и в сфере создания космических двигателей и кораблей Россия постепенно уступает свое первенство. Так, 12 января к МКС пристыковался беспилотный корабль Cygnus. Полная грузоподъемность этого корабля составляет 2,7 тонны. Наш «Прогресс-М» способен поднять на орбиту чуть больше 2 тонн. Cygnus и его ракета-носитель Antares созданы небольшой частной американской компанией Orbital Sciences Corporation, в которой работают всего 4 тысячи человек. В прошлом году к МКС уже в третий раз слетал корабль Dragon, созданный компанией SpaceX и способный доставлять на орбиту 6 тонн груза. В роли беспилотных транспортников к МКС работают ракеты ATV Европейского космического агентства (полезная нагрузка 7,7 тонны) и HTV Японского агентства аэрокосмических исследований (6 тонн). К тому же, сегодня эксплуатация отечественных ракет и кораблей уже обходится дороже, чем у зарубежных конкурентов, включая Китай.

Наши пилотируемый корабль «Союз» и транспортник «Прогресс» — ветераны космонавтики. Компания SpaceX основана в 2002 году. В ней работают 3800 сотрудников. Это в 12 раз меньше, чем, например, в ГКНПЦ им. М.В. Хруничева, где собирают еще одного ветерана отечественного космоса — тяжелую ракету-носитель «Протон».

Прокомментировать эти программные заявления мы попросили вице-президента Академии инженерных наук РФ имени А.М. Прохорова Юрия Кубарева, начавшего свой путь в отрасли еще до начала космической эры человечества:

— Когда Гагарин полетел в космос, президент США Джон Кеннеди объявил национальную программу по подготовке астронавтов, поставил цель обогнать Советский Союз. И это принесло свои плоды. Они опередили нас на Луне буквально на чуть-чуть, и после этого мы отменили свою лунную программу пилотируемых полетов. Прошло почти полстолетия, а мы так и не были на Луне. Я вспоминаю сегодня об этом, потому что главной проблемой развития российского космоса является келейность в принятии решений. Нет той объединяющей самые разные группы ученых, примиряющей противоборствующие группировки общенациональной работы, которая была характерна для СССР, для Америки, для нынешнего Китая.

И это в той или иной степени сказывается на решении трех главных проблем, с которыми сталкивается Россия в космосе. Первая касается малого числа квалифицированных кадров. В большинстве своем это люди достаточно преклонного возраста, и смены им не видно. К сожалению, именно в силу келейности многие опытные кадры к работе не привлекаются, потому что их идеи не стыкуются с проектами доминирующей группировки. Поэтому кадровый голод лишь ужесточается. И это касается второй большой проблемы — финансирования. Да, оно ограничено, но мы понимаем, что у страны не бесконечные возможности. Худо то, что деньги тратятся порой на тупиковые проекты, принятые в условиях монополизма взглядов. И более всего это заметно в третьей технологической проблеме, которая касается вопроса: на чем нам дальше летать? И здесь выясняется, что мы не работаем ни над перспективным двигателем, ни над кораблем будущего.

«СП»: — Свой электрореактивный двигатель (ЭРД) для дальних космических полётов вы начали строить еще до запуска первого спутника, в далеком 1957 году, будучи студентом третьего курса физтеха в Долгопрудном. Почему сегодня, на ваш взгляд, у России нет перспективных двигателей?

— Их нет, потому, что одна широко известная структура в Роскосмосе, занимающаяся строительством двигателей (с некоторыми ее руководителями я работал вместе десятилетия назад), продвигает бесперспективные идеи. Одна из них касалась ионных двигателей. Группа по их созданию была разогнана в СССР еще более сорока лет назад в связи с полной научной бессмыслицей этого занятия. Смысл в том, что этот двигатель требует одновременно восемь независимых источников тока для запуска, при этом развивает малую мощность. Получается, что нам предлагают связать вместе множество таких громоздких движков, раз не хватит одного-двух. Это будет нечто вроде сверхсложной системы из сотен «жигулей», призванной заменить один КАМАЗ.

Другая идея касается так называемых ядерных двигателей. Но в СССР эту идею признали негодной более 20 лет назад. Минусы этого двигателя в том, что он очень тяжел, требует колоссальной энергии для запуска, достаточно маломощен, и не дает того резкого увеличения тяги, как привычный нам жидкостной двигатель. С 2004 года чуть не ежегодно США обещают пуск такого двигателя, но так и не запустили. И не запустят. Идея бессмысленна.

Тот путь, который предлагал Сергей Королев, это электрореактивный двигатель для дальних полетов, является единственно рабочим. Но сегодня Роскосмос его рассматривать не готов. Его плюс в том, что создаваемое в камере сгорания магнитное поле изначально строго ориентирует поток плазмы, ее выброс не происходит хаотично, как в камере сгорания обычной ракеты сегодня. За счет этого мощность намного выше, а количество топлива требуется во много раз меньше, чем для полета обычной жидкостной ракеты.

И, собственно, только такой двигатель может обеспечить пилотируемый полет к Марсу достаточной мощностью. Ведь полет жидкостной ракеты может быть осуществлен так далеко только за счет маневров в гравитационном поле планет, которые будут притягивать и корректировать перемещение корабля. Это очень сложно рассчитать, можно осуществить только в узкие периоды времени, и любая небольшая ошибка в расчетах или проблема в полете может привести к тому, что корабль зашвырнет в бесконечные космические дали, и возможности изменить курс и вернуться у экипажа не будет…

«СП»: — Вы контактировали с Роскосмосом в отношении этой идеи?

— Там прекрасно знают мои работы по электрореактивным двигателям, я со своей группой осуществил уже пять удачных пусков: С Земли Франца-Иосифа вдоль магнитных линий Земли, из Капустина Яра, в районе Бразильской магнитной аномалии, и вдоль экватора. Как раз сегодня я удачно испытал небольшой прототип этого двигателя, его работу вы можете посмотреть в понедельник, 14 апреля, в документальном фильме на канале ТВЦ. И я приглашаю посетить нашу научную конференцию в Абхазии, проводимую при поддержке КПРФ в сентябре. О научных аспектах нашей работы подробно написано в статье в издаваемом Центром подготовки космонавтов журнале № 1 за этот год. Также в журнале нашей Академии в 2006 году были отданы сотни страниц подробному изложению наших предложений.

Но Роскомос, к сожалению, к общенациональному диалогу ученых не готов. После моих выступлений на конгрессах, куда раньше приглашали, меня туда просто перестали звать. И это несмотря на то, что именно за эти работы моя группа получила последнюю присужденную в СССР госпремию. Зовут, к сожалению, только иностранцы. Так, Китай дал мне звание почётного профессора Шанхайской аэрокосмической академии, и четыре раза делал предложения о моем переезде в КНР. Звали вместе с семьей и всеми сотрудниками — на полное материальное обеспечение ради продолжения моих работ. Там их готовы ставить на конвейер. Я всегда отвечал, что буду работать только на мое Отечество. Так меня воспитали сподвижники Сергея Королева, среди которых и под чьим началом, я работал.

«СП»: — Вы согласны с прогнозом, что в ближайшие 50 лет человечество не сможет улететь дальше Марса?

— Двадцать лет назад я твердо верил, что при моей жизни человек прочно ступит на Красную планету. Сегодня я точно знаю, что при моей жизни этого не произойдет.

Что касается российского производства, то оно навевает пессимизм своей устарелостью, особенно на фоне китайских предприятий. То как там работают, меня потрясло. Поэтому КНР может добиться прорыва. И, может быть, на Марс китайцы попадут первыми.

Но я думаю, что в силу денежных и технологических проблем человечество должно работать над международной программой полета на Красную планету. Честно, Луна не интересна ни с точки зрения престижа и политики, ни с точки зрения геологии. Просто Роскосмос ни на что больше с имеющимися кораблями и двигателями рассчитывать не может. Только отсюда этот выбор. Я не геолог, но те мнения, которые я слышал от лучших специалистов в этой сфере, свидетельствуют о том, что делать на Луне нечего. Собственно говоря, еще десять лет назад в числе приоритетов Роскосмоса был Марс, и только потом пришло осознание своих реальных возможностей.

Рассказать читателям свое мнение о перспективах отечественной космонавтики «СП» попросила работавшего в отряде космонавтов вместе с Юрием Гагариным космонавта Георгия Гречко.

— Для души нам надо изучать Марс, там наука, там престиж, там открытия. Это романтика. Конечно, это может быть только международная экспедиция, никто на планете не потянет такой полет в одиночку еще много лет. Но для этого Роскосмосу надо пересмотреть многие подходы.

А для прикладных земных дел, к которым меня все больше тянет, нам действительно интересен ближний космос. Да, становится меньше восхищения с каждым технологическим достижением в космосе, но зато и ощутимо больше пользы. Как-то незаметно для широких масс благодаря уточненным благодаря информации со спутников прогнозам и точной навигации за последние десятилетия стали в два раза реже гибнуть корабли в океанах. Хотя движение судов стало гораздо более плотным. В десятки раз сократились геологоразведочные работы и запуск в эксплуатацию новых месторождений. Стало меньше сенсаций, но больше пользы.

Но остаются нерешенными многие фундаментальные проблемы безопасности человечества. Это касается вопросов прогнозирования солнечных вспышек, землетрясений, борьбы с крупными астероидами, угрожающими нашей планете. Необходимо убирать с низких орбит накопившийся за последние десятилетия космический мусор, об этом не говорят, но он уже очень опасен.

В этом контексте Луна не нужна. Перспективен лишь проект по добыче гелия-3 и дальнейшего производства электроэнергии из него на термоядерных электростанциях на Земле. Но ведь такие станции начали строить еще в 1950-х годах. И еще не построили. Задача есть, результата нет. А без этого добывать гелий-3 бессмысленно. Больше никаких разумных идей по освоению Луны я не вижу. Возить оттуда камни бесполезно, скажет любой геолог. Я боюсь, что лунный проект появился лишь потому, что на большее Роскосмос не может замахнуться. Луна ничего не даст ни сердцу, ни желудку. Разумно, повторю, для души готовить экспедицию на Марс, для желудка — осваивать самые ближние к нам космические просторы.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Григорий Сысоев