Время было такое

Разоблачение писателя Даниила Гранина критиком Михаилом Золотоносовым — вот уж действительно неловкая ситуация. Понятно, что Золотоносов прав, его правота подтверждена минобороновскими архивами, но все-таки есть вещи, которые важнее правоты. Жертве разоблачения 95 лет, человек воевал и был ранен, и какая, в сущности, разница, что семьдесят лет назад он был не рядовым в окопе, как принято считать, а политруком в ремонтной части? Политрук — это все-таки не часовой на вышке в лагере, а ремонтная часть в воюющей армии — в любом случае не санаторий, и в чем тогда скандал? Выдуманная биография? Так Гранин и сам теперь говорит, что никогда никого не просил воспринимать его тексты как полностью автобиографические. Писательство и мистификаторство — это, в общем, одно и то же занятие, и исследовать писательские биографии часто интереснее, чем читать произведения героев этих биографий. Кто написал «Тихий Дон», еврей ли Максим Горький, белогвардеец ли Валентин Катаев, стукач ли Александр Солженицын — к списку этих вопросов добавляется теперь вопрос о политруке Гранине. Описывается ли биография Гранина старинным лозунгом «Политрук лжет»?

В случае Гранина, впрочем, вопрос стоит переформулировать. Что политрук лжет — это, в общем, уже доказано Золотоносовым, и спорить здесь можно только о том, станет ли этот эпизод достаточным основанием, чтобы вспоминать о писателе Гранине хотя бы через десять лет. Даже переизданную к последнему блокадному юбилею его совместную с Алесем Адамовичем «Блокадную книгу» читать просто неловко — понятно, что для конца семидесятых это был огромный прорыв, но сейчас, когда прочитаны уже и Ломагин, и Осипова, и много чего еще вплоть до эрмитажного хранителя Глинки, история блокады в исполнении двух советских писателей производит крайне пресное впечатление. Но Гранин сегодня — это совсем не книги, книг у нас и не читает никто. Гранин сегодня — это мудрый патриарх, выступающий в немецком бундестаге, дающий интервью Ксении Собчак, получающий высшие российские ордена. Верховный моральный авторитет, что-то вроде академика Лихачева в девяностые. «Скажите, Даниил Александрович, как отличить добро от зла?»

Меньше всего хотелось бы обвинять или упрекать в чем-то самого Гранина. В том, что именно он играет теперь в российском обществе такую роль, нет ни его вины, ни его заслуги — просто наше общество устроено так, что ему всегда нужно два царя, один в Царском селе, другой в Ясной поляне. Чтобы был дедушка, который выйдет и скажет что-нибудь мудрое, чтобы все сказали — спасибо, дедушка, — и вернулись бы к своим повседневным делам просветленными.

И именно поэтому разоблачения, с которыми выступает Золотоносов, не стоит относить на персональный счет Даниила Гранина, дело не в нем. Доживи до наших дней и займи это место не Гранин, а любой другой советский литературный генерал, в его биографии тоже обязательно нашлась бы какая-нибудь неприятная деталь, ломающая моральный авторитет. «Время было такое», — в этой популярной фразе принято слышать оправдывающую интонацию, но на самом деле она ничего не оправдывает, наоборот: время было такое, и поэтому в людях с аппаратным опытом того времени не нужно искать никаких признаков совести нации. Не бывает никакой совести в союзах писателей, партийных органах и на трибунах первомайских демонстраций, не для того те трибуны строились. Все неловкие ситуации типа той, о которой Золотоносов пишет теперь, что «политрук оказался вдруг», происходят по вине не политрука, а людей, желающих увидеть моральный авторитет в члене бюро ленинградского обкома КПСС. Писатель, фабрикующий собственную биографию — это нормально. Ненормальны люди, ищущие моральных авторитетов даже там, где их гарантированно нет и не будет. Эй, люди, почему вам обязательно нужен некто пожилой, кто будет говорить вам что-нибудь мудрое? Попробуйте без этого, вдруг получится.

Фото ИТАР-ТАСС/ Юрий Белинский