Свободу Андрею Стенину

Сейчас, чтобы воспроизвести эти имена, мне приходится сверяться с Википедией, но вообще не имеет никакого значения, что тех двоих звали Нгуен Нгок Лоан и Нгуен Ван Лем; история давно стерла имена, и эта фотография, на которой Нгуен Нгок Лоан убивает Нгуена Ван Лема — она давно уже главный визуальный символ вьетнамской войны, символ ее бессмысленности и жестокости, озверения и Бог знает чего еще. И еще символ того предела, после которого журналист превращается в пособника убийц. Эдди Адамс, отказавшийся от присужденной ему за тот снимок Пулитцеровской премии, до конца жизни не был уверен, что поступил правильно, снимая убийство, но простим ему его человеческую слабость — его фотография давно стала достоянием всего человечества, она сформировала отношение многих миллионов людей к войне и к журналистике. То есть правота Адамса доказана временем.

После Вьетнама прошло сорок лет. Был Афганистан, была Босния, была Руанда, была Чечня, было много чего еще. Были фотографии казней и фотографии трупов, были воззвания о мире и призывы к расправе. Человечество меняется каждый день, даже не меняется — взрослеет, наверное. И представления о том, что такое гуманизм, меняются тоже. Эдди Адамс умер десять лет назад, и к моменту его смерти этическая допустимость сделанной им когда-то во Вьетнаме фотографии волновала только его самого. Этический стандарт давно сложился: кто с автоматом, тот воюет, кто с камерой, тот не виноват. Кто призывает убивать, выступая по радио, тот будет сидеть. Кто убивать не призывает, тому ничего не будет. У популярного десять лет назад в России, а теперь на Украине Савика Шустера был, как известно, афганский период журналистской карьеры — говоря современным языком, он на той войне аккредитовывался через пресс-службу моджахедской народной республики, и потом это если и было поводом для чего-нибудь, то только для добродушных шуток его коллег по НТВ. «Что, Савик, под Кандагаром было круче?» В 2000 году журналист Андрей Бабицкий, освещавший чеченскую войну с позиций чеченской народной республики или как там она называлась, был похищен российскими спецслужбами, и журналистское сообщество в Москве спасало его, мучило вопросами самого Путина, и в итоге Бабицкий был, как известно, спасен.

В общем, за годы, прожитые человечеством после снимка, на котором Нгуен Нгок Лоан убивает Нгуена Ван Лема, много чего произошло, и, кажется, только бывшая Украинская Советская Социалистическая Республика, проспавшая эти сорок лет, все пропустила, и теперь, когда она проснулась и когда подушка вся в крови, Украина в меру своих талантов пытается найти ответы на многие вопросы, давно переставшие быть спорными для всего остального мира, в том числе и на вопрос о журналистах, работающих на войне.

Героем очередного эпизода сессии вопросов и ответов стал, к сожалению, русский фотограф Андрей Стенин, человек с именем, выдающийся фоторепортер и всеобщий знакомый. Сейчас Служба безопасности Украины делает из Стенина террориста, обвиняя его как раз в том преступлении, за которое сорок пять лет назад Эдди Адамса наградили Пулитцеровской премией. Стенина обвиняют в том, что он снимал казни, причем на обвиняющую сторону никак не действуют даже свидетельства по поводу того, что мертвый украинский десантник с фотографий Стенина на самом деле жив. СБУ сказала «террорист» — значит, террорист. На Украине в этом смысле все еще проще, чем в России времен Андрея Бабицкого.

СБУ, как и российская ФСБ — прямая наследница советского Комитета госбезопасности. Правнуки Дзержинского, внуки Ежова и Берии, дети Андропова. Не знаю, правда ли, что «никогда мы не будем братьями», но российские и украинские чекисты — это даже не братья, это просто одно и то же. Я наблюдал, как весной крымский офис СБУ перевешивал флаг над своим зданием — чтобы стать российским чекистом, украинскому даже не нужно выходить из кабинета. В истории ФСБ есть прекрасный человек Николай Голушко, возглавлявший лубянское ведомство во время октябрьских событий 1993 года — в Москву он переехал из Киева, там он работал председателем КГБ УССР и был первым руководителем СБУ независимой Украины. Вот до какой степени у наших чекистов с украинскими все переплетено.

И вот для внуков Берии и детей Андропова высшее удовольствие — поймать диверсанта, выдающего себя за журналиста. Они ловят, ловят, но в их руки попадаются почему-то каждый раз именно журналисты — так было с Маратом Сайченко и Олегом Сидякиным, так теперь происходит с Андреем Стениным.

Конечно, украинцы его рано или поздно отпустят. Но отпустить — это полдела, а еще полдела — понять, что журналист на войне — это журналист на войне, а не террорист и не диверсант, и вести себя с ним надо как с журналистом, а не как с врагом. Украинцы должны это понять — и те, которые удерживают Стенина сейчас в тюрьме, и те, которые аплодируют своим спецслужбам. Россия когда-то тоже аплодировала своим спецслужбам и радовалась их успехам на Кавказе. Потом успехи переместились в Москву, появились политзаключенные и много чего еще, и сейчас, когда наши ошибки повторяет Украина, идущая по тем же граблям, по которым когда-то прошла Россия, хочется остановить украинцев, потому что зачем нам два чекистских государства, нам и одного много.

Украинцы, остановитесь. Отпустите русского фотографа и перестаньте сажать журналистов, даже если они вам не нравятся.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Михаил Почуев / фото из архива.