Опыт спасения сверхдержавы

Утром 19 августа 1991 года по радио и телевидению СССР народу было зачитано обращение советского руководства. В нем сообщалось, что президент страны Михаил Горбачев не может исполнять свои обязанности по состоянию здоровья, и вся власть переходит к Государственному комитету по чрезвычайному положению (ГКЧП). Известие серьезно раскололо общество. Некоторым казалось, что есть шанс сохранить разваливающееся государство, другие увидели в случившемся антиконституционный переворот и реванш авторитарных сил. Но через три дня Горбачев вернулся в Москву, члены ГКЧП были арестованы, а процесс развала Советского Союза пошел стремительными темпами.

Сегодня историки и аналитики спорят о самой сути ГКЧП. Есть мнение, что это была сознательная провокация, и Горбачев знал о введении чрезвычайного положения и, более того, был готов возглавить этот процесс, но потом использовал ситуацию для устранения неугодных персоналий в высших эшелонах власти. Другая точка зрения — в создании ГКЧП не было никакой конспирологии, просто часть союзного руководства решила сохранить страну, но потерпела поражение из-за нерешительности. В любом случае, предметов для изучения очень много.

С одной стороны, в СССР были серьезные центробежные тенденции. И очевидно, что развал единого государства не произошел в один момент. 12 июня 1990 года Съезд народных депутатов РСФСР принял «Декларацию о государственном суверенитете», которая провозглашала верховенство республиканского законодательства над союзным. Многие исследователи склонны считать, что именно этим актом Россия первой вышла из состава СССР, а все движения в других республиках были лишь порождением этого события. То, что Декларация была принята практически единогласно, говорит и о настроениях в обществе. Да и не случайны были массовые выступления в союзных республиках.

С другой стороны, свое однозначное желание сохранить СССР народы высказали в ходе Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года. В РСФСР за Советский Союз проголосовали 71,3% избирателей, на Украине — 70,2%, в Белоруссии — 82,7%. Самую большую, почти стопроцентную поддержку, высказали в Азербайджане, Казахстане, Узбекистане, Киргизии, Таджикистане и Туркмении. В остальных республиках референдум был сорван республиканскими властями. Видимо, они опасались, что народное волеизъявление поставит крест на их риторике о желании народов обрести независимость.

Но после референдума вместо того, чтобы выполнить волю народов и укрепить единство страны, власть стала искать способы, как истрактовать результаты голосования по-своему. В апреле 1991 года представители участвовавших в референдуме республик в подмосковном Ново-Огарево приняли проект постановления «О Союзе Суверенных республик». Новый документ давал большие права не только союзным, но и автономным республикам. Кто-то видел в постановлении попытку полностью разделить страну, другие — попытку хоть как-то сохранить государство. Ведь уже полыхали конфликты в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии. Подписание нового Союзного договора было намечено на 20 августа. Но оно было сорвано созданием ГКЧП.

В декабре 1991 года главами России, Белоруссии и Украины были подписаны Беловежские соглашения, которые закончили историю Советского Союза. Но многие убеждены, что именно те три дня в августе стали последними для единой страны.

Таким образом, на протяжении XX века наш народ дважды стал свидетелем, как за три дня может обрушиться мощнейшее государство с огромным потенциалом для развития. За три дня развалилась Российская империя, создававшаяся столетиями. Генералы, великие князья и даже церковь отреклись от самодержца, а на защиту царя никто не вышел. Точно так же после ГКЧП люди стали сжигать свои партбилеты, а миллионы и миллионы членов КПСС смиренно ждали дальнейшего развития событий.

Бывший в те августовские дни депутатом Верховного Совета СССР Виктор Алкснис считает, что сохранить страну ГКЧП не смог только из-за своей нерешительности:

— О создании ГКЧП я узнал накануне, вечером 18 августа, когда находился в Риге. Тогда совершенно неожиданно (а был выходной день) мне позвонил начальник Особого отдела ВВС Прибалтийского военного округа и пригласил к себе «попить чаю». Я к нему приехал, и он меня совершенно ошарашил известием, что Горбачев арестован и в стране вводится чрезвычайное положение. С одной стороны, я воспринял это с большим воодушевлением. Но с другой стороны, у меня было ощущение, что всё происходит как-то не так. Ведь чтобы объявить чрезвычайное положение, надо поднять огромные воинские части, и в этой ситуации обычно штабы начинают работать первыми, готовят приказы. А тут был обычный выходной день, в штабе не было ни одного человека, никого не вызывали. Всё это было удивительно для меня.

Но в то же время я понимал, что страна идет к краху, и если не принять какие-то силовые меры, то мы обречены. Поэтому воспринял новость о ГКЧП с энтузиазмом.

Но с каждым часом я разочаровывался всё больше. Я увидел трясущиеся руки Янаева, увидел, что никаких реальных действий не предпринимается по противодействию национал-сепаратистам. Даже первый канал телевидения проводил какую-то странную информационную политику. Потом председатель Гостелерадио Кравченко рассказывал мне, что он, человек, на котором держалась вся информационная вертикаль, узнал о создании ГКЧП задним числом, и из Кремля ему не было никаких указаний. Он мне говорил, что можно было организовать телемарафон от Владивостока до Москвы, чтобы постоянно шла информация о том, как народ поддерживает ГКЧП. То есть, можно было создать определенный информационный фон. Но ничего этого не было.

В итоге, 21 августа, наша депутатская группа «Союз» выступила с обращением, что, поскольку ГКЧП не принимает никаких реальных мер по наведению порядка в стране, мы вынуждены от ГКЧП дистанцироваться. Свои бездействием ГКЧП только ускорил процессы, против которых и создавался.

И надо признать, что ГКЧП ускорил развал Советского Союза. Но вот если бы Комитет действовал более решительно и реализовал бы свои документы, я убежден, что многое можно было предотвратить.

Приведу такой пример. Одним из главных застрельщиков развала СССР была Латвия, там были очень сильны позиции Народного фронта Латвии. По сути, он имел всю полноту власти. Но на практике Латвия оказалась единственной республикой Союза, где ГКЧП победил. А победил он потому, что 200 человек рижского ОМОН реально начали наводить порядок. К обеду 21-го числа практически все государственные учреждения были взяты под контроль ОМОН. И самое интересное, что все те, кто недавно выходил на митинги и требовал выхода Латвии из СССР, сидел теперь тихо. Все были испуганы и думали, что с властью лучше не шутить. Тут же все руководители Народного фронта Латвии начали звонить командующему Прибалтийским военным округом Кузьмину и стали клясться идеалам коммунизма и говорить, что они до сих пор остались членами КПСС. Мол, их заставили действовать против союзного центра, но теперь они готовы выполнять все распоряжения Москвы, лишь бы к ним не применили насилие. И это подтверждает тот факт, что если бы ГКЧП действовал в соответствии со своими документами, то всё было бы по-другому.

«СП»: — Есть мнение, что создание ГКЧП было большой провокацией.

— Это не была провокация. Могу сказать, что Союзный договор, который должны были подписать 20 августа, был, по сути, такими же Беловежскими соглашениями. Если бы ГКЧП не выступил, то 20 августа Советский Союз был бы окончательно ликвидирован. Единственно, в Союзном договоре не было слов, что СССР прекращает свое существование как субъект международного права. Но так — всё то же самое, практически слово в слово.

«СП»: — Откуда взялся кризис, если за плечами политиков была воля народов, высказанная на референдуме в марте?

— Казалось бы, руководство Советского Союза должно было принять меры к выполнению воли народов. Но Горбачев ничего не делал, а молча наблюдал, как Союз разваливается. А молчаливое большинство, которое проголосовало за сохранение страны, сидело молча на своих кухнях и наблюдало за происходящим.

Но то же самое мы видим и сегодня в Новороссии. Люди проголосовали за образование Донецкой и Луганской народных республик. Но когда выяснилось, что за свое волеизъявление надо еще воевать, люди оказались не готовы на это.

«СП»: — Ощущение, что СССР развалился мгновенно, хотя это было сильное государство.

— Причин распада Советского Союза было много. Но важен и тот фактор, что КПСС была государствообразующей структурой. Это как позвоночник в организме. Вертикалью власти и была КПСС, которая пронизывала все сферы. Как только КПСС добровольно отказалась от власти, вертикаль власти рухнула. А без власти государство существовать не может.

Плюс были большие проблемы со статьей Конституции о праве республик выйти из состава СССР. Как только центральная власть дала слабину, руководители союзных республик превратились в удельных князей.

«СП»: — Может, идея единого государства просто изжила себя. Ведь о развале никто не думал в 1945 году.

— Я так не считаю. Дело было в том, что после того, как Горбачев открыл все клапаны и началась эпоха гласности и перестройки, на общество хлынули все потоки мутной воды, началась дезориентация людей. Сразу стали считать, кто кого кормит и кто кому должен. Мол, в эту республику центр дает больше, а у этой республики есть и нефть и всё остальное, а потому ей лучше отделиться. Была еще мощнейшая идеологическая кампания по разрушению единства народов, формировавшегося десятилетиями и прекрасно себя проявившего в годы Великой Отечественной войны.

«СП»: — Можно ли было в принципе сохранить СССР?

— Если бы ГКЧП действовал в соответствии со своими программными документами, то всё было бы нормально. Но, к сожалению, он бездействовал и ждал, пока всё само собой разрешится.

«СП»: — Есть ли аналогии между событиями 1991 года и нашим временем?

— Есть полная аналогия относительно нынешней ситуации на юго-востоке Украины. Наша власть сидит и ждет, чем кончится дело, а она должна действовать на опережение и управлять процессом. И как власть не управляла ничем 19 августа 1991 года, так и сегодня она не управляет процессами в Новороссии.

«СП»: — Какие главные уроки можно вынести из истории ГКЧП?

— Главный урок можно описать одной фразой: «Если взялся за гуж — не говори, что не дюж».

Депутат Верховного Совета РСФСР Виктор Аксючиц считает, что крах ГКЧП стал естественным выражением исторического процесса:

— Страна и общество тогда уходили от коммунистической идеологии. По инерции произносились только «пароли», а сама идеология истаяла. Была государственная структура — КПСС. Она не смогла переформатироваться. В этих условиях радикальных изменений Горбачев с командой не удержали руль. Тогда и была предпринята попытка реванша в виде ГКЧП.

Но на практике оказалось, что ГКЧП послужил разрушению государства. По сути, это была попытка сохранения не государства, а режима. В ответ на это общество выступило с массовым протестом в столице. Ее олицетворением стало мирное стояние у Дома Советов.

Но, как во всякой революции, победителем оказался не народ, а провластные, бюрократические, номенклатурные силы. К власти пришла группировка номенклатуры во главе с Ельциным. Она сделала всё наоборот тому, что обещала.

«СП»: — Можно ли было в принципе сохранить страну в 1991 году?

— Сохранить страну можно было даже после ГКЧП. Но команда Ельцина пошла на радикальные разрушительные шаги. Конечно, можно было сохранить территории, которые не стремились уйти: Белоруссию, Украину, Закавказье и большинство республик Средней Азии. Необходимо было удержать их. Чтобы преодолеть революционные события, можно было подписывать любые договора. Ельцин поступил противоположным образом и решил уничтожить союзный центр. Таким образом, был совершен Беловежский переворот под «фейком» создания союза славянских народов. Этот переворот сразу взорвал государство. Закавказье и республики Средней Азии были поставлены перед фактом, хотя и не стремились выйти из единого государства. К примеру, Назарбаев должен был занять пост премьер-министра союзного государства, для него случившееся было шоком.

Таким образом, было разрушено государство, начались разрушительные экономические реформы.

«СП»: — Можно считать ГКЧП попыткой сохранить саму власть, которая лучше безвластия?

— Власть олицетворялась двумя группами: командой Горбачева и объединившимися вокруг ГКЧП. Но, как оказалось, ни та, ни другая группа не были дееспособными. Горбачев просто терял контроль над всем, а ГКЧП не мыслил адекватно и предлагал нереалистичный проект реставрации режима. Так что, к сожалению, революция была неизбежна. А на фоне революционных процессов к власти всегда приходит какая-нибудь демагогическая личность вроде Ельцина.

Понятно, что крах режима не мог пройти безболезненно для страны. Я на всех съездах выступал и говорил, что, демонтируя идеологию, нельзя разрушать государственность.

Конечно, демонтировать режим более спокойно было можно. Даже после августа. Но Ельцин выбрал в союзники наиболее радикальную команду в лице Чубайса и Бурбулиса. Но надо понимать, что случившееся в 1990-е ближе к «среднему» варианту развития событий. Более благоприятный сценарий не был реализован, но мог быть вариант более катастрофический.

Как-то сохранить страну помог народный инстинкт выживания. В условиях антигосударственной пропаганды и вопиющей русофобии в СМИ, хозяйственно-коммунальные отношения не были разрушены. Почему-то, не получая зарплату, продолжали выполнять свою работу учителя и врачи. Это долготерпение народа и спасло от вымирания. Можно вспомнить еще о том, как большинство предпринимателей смогли найти архаичную форму хозяйствования под названием бартер. В условиях, когда лопались банки, а деньги обесценивались, эта архаичная система договорных отношений позволила выжить предприятиям. Такое сложно себе представить на Западе, где каждый шаг прописан точно в договоре.

«СП»: — Нет опасности, что события 1991 года могут повториться?

— Сейчас другая эпоха и совершенно другие вызовы. Наша ситуация чем-то похожа на ситуацию начала XX века. Но я думаю, что основная динамика сегодня имеет положительный характер. Страна, народ, государство возрождаются. Да, медленно, со многими рецидивами старого, с большим числом искушений и опасностей, но возрождение идет.

И мы видим, что это возрождение не нравится другим государствам. Отсюда тот фронт противостояния между Россией и Америкой, который проходит через Украину.

Доктор исторических наук, кандидат философских наук Николай Лисовой главную причину развала страны в 1991 году видит в отсутствии национально ориентированной элиты:

— Причины развала страны после ГКЧП были очень похожи на те, что были в момент Февральской революции. В обоих случаях наблюдалось утомление страны. В 1917 году народ устал от Первой мировой войны, а в 1991-м — от гонки вооружений в «Холодной войне», которая подорвала нашу экономику. Вторая причина тоже сходна — измена элиты.

Февральская революция была революцией элит, народ в ней не участвовал, Ленин со своими большевиками сидел в Швейцарии. Точно так же в 1991 году мы видели революцию элиты. Оба события были подготовлены, разъедающий процесс внутренней измены был и там, и там. Как мы знаем, члены Временного правительства были масонами, то есть переворот вырос на дрожжах антиисторической идеологии. Точно так же мы подошли к 1991-му. Начиная со смерти Брежнева, а по сути, с XX съезда, был запущен процесс серьезной деградации элиты. Они всё дальше отходили от народа, от собственной идеологии. Студентам внушалось одно, а преподаватели уже ни во что не верили. То же самое было в царской России.

Сыграл свою роль внешний фактор. В Февральской революции был заинтересован не только германский генштаб, но и союзники по Антанте. Они хотели передать власть капиталистическим кругам, которые были тесно связаны с Францией, Англией, США. В крушении Советского Союза сыграли роль ЦРУ и другие западные разведки, которые работали на развал нашей страны.

«СП»: — Но заговор элит в какой-то степени отражал и настроения народа.

— В какой-то степени это так. Дело в том, что народу не давали сказать свое слово. Ошибка самодержавия была в том, что до самого последнего не было реального народного волеизъявления. Так называемые правые реакционные силы, которые были за порядок и монархию, показали полное бессилие в 1917 году. Точно так же в 1991 году патриотические силы не имели никакой возможности влиять на положение в стране. Они не были представлены в правительстве, в ЦК партии, никогда не выступали по телевидению. В отличие от «ура-демократической» группы.

«СП»: — Какой урок можно вынести из этих исторических событий?

— Надо заранее заботиться о том, чтобы элита была не «пятой колонной», а национально ориентированной. Всё-таки, таких событий не могло быть в Англии. Там королю отрубили голову еще в XVII веке, свергли его намного раньше, чем у нас. Но элита там была всегда национальная, не инокровная и иноязычная как у нас. При всех издержках истории английское общество смогло сохранить свою национальную традицию и блюсти свои национальные интересы. А у нас этого никогда не было. У нас элита всегда была настроена против собственной власти.

Я имею в виду не только интеллектуальную элиту, а и высшую аристократию. Кто у нас, начиная со времен Пушкина, не был настроен против царской власти? Кто из нашей элиты был близок к своему народу? Даже замечательный патриот и славянофил Федор Иванович Тютчев по-русски писал только стихи, но говорил по-французски. Поэтому он очень не любил даже на неделю съездить в родную деревню. Это же имело значение.

Генералитет Русской армии наполовину состоял из людей с иностранными фамилиями. Это были прекрасные генералы, которые честно служили России и иногда доблестно и талантливо сражались. Но их фамилии создавали пропасть между ними и простыми солдатами.

Исподволь происходящее вырождение элиты приводит к плачевным последствиям. Что касается советской элиты, то ее только-только начал создавать Сталин после Второй мировой войны. Но он не успел ее создать, как она началась сразу размываться. Ко времени Брежнева элита была полностью ориентирована на Запад. Посмотрите, дочь Сталина умерла на Западе, сын Хрущева живет на Западе. Это не случайно, а закономерно. А рыба, как известно, гниет с головы. Поэтому нет ничего удивительного, что царская элита «слиняла» в три дня, как и советская элита в три дня «слиняла» в 1991 году.

«СП»: — Есть ли опасность повторения тех событий?

— Опасность существует. Но есть надежда. События этого, 2014 года, показывают, что происходит консолидация общества и элит на национальной риторике. Для нас это уже положительно. Может, это всё только риторика. Но, может, за этим стоит исторический поворот… Возможно, под напором западных санкций вспомнят и о том, что надо восстанавливать отечественные производство, культуру и систему образования.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Владимир Мусаэльян и Александр Чумичев /Фотохроника ТАСС.