Дурной сон

21 год назад в Москве вспыхнула гражданская война. Скромная по масштабам и недолгая по времени. Однако и она оставила на земле кровавые лужи и унесла человеческие жизни. Кроме того, чем больше проходит времени, тем острее ощущение, что мы и сегодня остаемся в клещах событий осени 1993-го. Приходит все более ясное понимание того, что Ельцин не просто совершил государственный переворот. Он осуществил цивилизационный выбор постсоветской России, указал стране путь, по которому она послушно бредет уже больше двух десятилетий, с каждым шагом приближаясь к своей исторической могиле.

Осенью 1993-го я не был ни вооруженным защитником парламента, ни его гонителем (как многие журналисты), ни сторонним наблюдателем. Я работал парламентским корреспондентом информационного агентства и мониторил происходящее с самого близкого расстояния.

К тому времени экономические эксперименты Кремля сделали меня уже каким-то карикатурно бедным, зарплаты парламентского журналиста с трудом хватало на то, чтобы снимать комнату в коммунальной квартире. Это было унизительно. Я успел побывать в некоторых горячих точках только что развалившегося Советского Союза и понимал, что подобные аттракционы не обойдут стороной и Россию, если не остановить охватившее страну безумие. Парламент представлялся альтернативой этому безумию, хотелось, чтобы он законными методами добился победы, благо действующая на тот момент Конституция закрепляла верховенство законодательной власти над исполнительной. Требовалась только государственная воля.

Пропагандистская машина ельцинского Кремля работала на полных оборотах, рассказывая про парламент всякую чушь, однако при близком знакомстве законодатели вызывали доверие. В те годы грязные предвыборные технологии еще не были изобретены, выборы проходили без грубых нарушений и уголовщины, а интерес граждан молодой страны к политической жизни, вовлеченность в нее представителей практически всех социальных слоев была на порядок выше, чем сегодня. Кроме того, профессиональное общение с такими депутатами, как Сергей Бабурин, Николай Павлов, Виктор Аксючиц, Илья Константинов и многими другими, переросло в человеческую симпатию и привязанность.

Я хорошо изучил депутатов. Многих — не только по работе, но и за товарищеской рюмкой. Парламент честно отражал политические симпатии, антипатии, ожидания, разочарования и даже заблуждения граждан страны. Он был частью проснувшейся от спячки нации. А вот исполнительная власть, едва победив в августе 1991 года, сразу же стала предметом любви криминальных кланов, которых сама же и взрастила в ходе революционных реформ. И вступила с ними в долю.

Выступая несколько лет назад на президентских теледебатах, олигарх Михаил Прохоров подчеркивал, что его путь в магнаты не сопровождался нарушениями закона. Прохоров не лукавил, политика ельцинского Кремля действительно была «заточена» на то, чтобы он в считанные годы стал совладельцем острова сокровищ. Не только он, естественно. Миллионерами в 1990-е годы назначали тех, кто оказался в нужном месте в нужное время и доказал свою верность.

Побочным эффектом этой политики стала нищета, в которую была брошена большая часть нации. В начале 1990-х смертность в России впервые за послевоенные десятилетия превысила рождаемость, и это самая исчерпывающая характеристика режима, отдавшего приказ о расстреле парламента.

Прошел 21 год. Можно ли сказать, что в стране произошли принципиальные перемены? Нет.

Конечно, не все так ужасно, как было. Сегодня Россия занимает принципиальную позицию на мировой арене, наращивает военную мощь. Крым наш, и бесстрашные российские ястребы, комфортно развалившись на диванах, требуют продолжения «русской весны». Третьи в мире золотовалютные резервы позволяют в благополучных регионах строить новые школы и детские сады, и никакие западные санкции нам не страшны. Пенсионеры уже не торгуют сигаретами в покрытых инеем подземных переходах, как 20 лет назад, они «наслаждаются» жизнью на 300 долларов в месяц. Новые жилые комплексы величественны, как египетские пирамиды.

Но Россия остается страной, где деньги зарабатываются с помощью власти, а власть приобретается за деньги. Дело победителей 1993-го живет, и даже полный благих намерений и популярный Владимир Путин не может вылечить страну от болезни по имени «Ельцин».

…Мэр Лондона ездит на работу на велосипеде — он известен как борец за экологию. Недавно осужденный мэр Махачкалы ездил на работу в сопровождении бронетанковой колонны — он известен как борец с вражескими кланами. Из этих двух мэров мои симпатии однозначно на стороне лондонского. Но соотечественником все же является находящийся за решеткой мэр Махачкалы.

Да что там Махачкала! Вспоминаю 1993 год и совершаю виртуальную прогулку по заголовкам и сообщениям в Сети. Мобилизационно-патриотическая риторика гремит над пропастью коррупционной безнадеги.

«Подмосковный город Видное сотрясают скандалы. В 2009 году за взятку был осужден заместитель главы района Илларион Вареник. Судимость не помешала ему снова стать чиновником, он курирует вопросы строительства. В 2011 году был задержан председатель райсовета Александр Газейкин. Он вымогал крупные суммы у коммерческой организации и был приговорен к 2 годам колонии. В том же году при получении взятки был арестован Лев Львов — первый заместитель теперь уже бывшего главы Ленинского района Сергея Кошмана, ставшего депутатом областной Думы. В 2013 году суд вынес Львову мягкий приговор — 4 года условно с выплатой рекордного для России штрафа 950 млн рублей. Пока судили Львова, были задержаны мэр города Троицкий и начальник торгового отдела администрации Дроздов, вымогавшие взятку в полтора миллиона рублей», — сообщает издание «Новые ведомости».

«В Рузскую районную прокуратуру обратился глава подмосковного города Тучково Виктор Алкснис. Предмет обращения — городской спорткомплекс. «На финансирование спорткомплекса «Тучково» из бюджета выделяется больше всего средств, при этом 83,3% средств уходит на зарплату. Средняя ежемесячная зарплата некоторых руководителей комплекса в 2014 году составила 117 тыс. 574 рубля, — говорится в письме Алксниса. — При этом на собственно спортивную работу, на содержание спортзала и пр. оставалось лишь около 2 млн рублей из 20 млн, выделяемых спорткомплексу каждый год».

«Французский суд рассматривает возможность экстрадиции в Россию бывшего министра финансов Московской области Алексея Кузнецова. В России его обвиняют в афере с деньгами подмосковного ЖКХ. По словам следователей, за 8 лет работы Кузнецова на посту министра им были допущены нарушения, денежный эквивалент которых приближается к 100 млрд рублей. При этом неэффективно используемые бюджетные средства Подмосковья превысили 11 млрд, нецелевое использование составило более 3 млрд».

Хватит, надоело. Одно и то же. Самое печальное, что выросло и уже вступило во взрослую жизнь поколение, не видевшее никакой иной России, кроме вот такой. Это поколение родилось в исторический период, ознаменованный командой Ельцина: «Пли!»

В последних числах сентября 1993-го, когда в здании парламента уже был отключен свет, телефон и горячая вода, я валялся на подоконнике в кабинете на шестом этаже, где фактически поселился после указа о роспуске. Была ночь, но не спалось, и я вышел прогуляться по коридору. В это время здание высшего органа законодательной власти уже было взято в окружение, став, по выражению его председателя, «первым в российской истории политическим концлагерем в центре Москвы». За окнами шел холодный дождь, мокли в палатках группы дозорных, чьей задачей было в случае появления прямых признаков начала штурма моментально сообщить об этом добровольцам-защитникам. Добровольцам было роздано то немногое оружие, которое оставалось в здании парламента со времен казавшейся уже бесконечно далекой ельцинской победы над ГКЧП в 1991 году.

По ночному коридору навстречу мне шел человек с фонариком. Когда мы встретились, я узнал в нем знакомого, молодого депутата, члена фракции «Смена — Новая политика» Олега Плотникова. Он предложил пройтись по кабинетам и снять со стен несколько географических карт, чтобы отнести их обитателям палаток. Если картами накрыть палатки, то полиэтиленовая основа защитит людей от дождя.

После того как несколько карт было собрано, Олег неожиданно обратился ко мне: «Послушай, лет десять назад ты учился в школе, так? Потом служил в армии, был студентом… Подумай: если бы даже не десять, а пару лет назад тебе сказали, что вот так интересно жизнь повернется — ты бы поверил?»

Наверно, нет, подумал я. К тому моменту я жил в здании на Краснопресненской набережной уже больше недели, но реальность продолжала казаться сюрреализмом, дурным сном.

Прошел 21 год. Это немало. Однако наблюдая сегодня за жизнью страны, я не могу отделаться от ощущения, что тот дурной сон продолжается. Однажды проснемся — а России нет.

Снимок в открытие статьи: 1993 год/ Фото Зотин Игорь / ТАСС.