Вспомним всех поимённо: «Бессмертный полк «Свободной Прессы»

Андрей Захарченко (продолжение рассказа): «В ходе жарких сражений стали поступать одиночки и группы бойцов, многие были ранены. Пришлось строить оборону в два эшелона. В моём подчинении оказалось 670 своих бойцов, 36 станковых пулемётов своих и 11 поступивших от 46-го стрелкового полка, винтовок было с избытком. Образовался такой укрепрайон, что вселяло уверенность в победе. Еще прибыла группа из 11 моряков с потопленного катера. Бои были жаркие. Атаки следовали одна за другой. Наши ряды таяли. Нас стали бомбить „юнкерсы“, в день мы отбивали по несколько атак противника, а ночами, когда фашисты не наступали, приводили в порядок подразделения и восстанавливали маскировку. Но вот однажды ночью со стороны Финского залива они высадили десант и зашли в тыл первой и второй роты. Пришлось организовать из резервов ударную группу и ликвидировать этот десант, затем восстанавливать оборонительный рубеж. В этих боях и мы имели потери. В ночном бою погибли командиры, политруки, много погибло рядового состава. Наши ряды поредели, но без приказа мы не отходили. Вскоре получили приказ отойти на запасной рубеж в районе Каймри. Отходили с боями. Станки Соколова от пулеметов отсоединили, тяжеловато было их тянуть, приспосабливались нести на сучках и багорках. Люди были очень усталые, но вели огонь по противнику, который преследовал нас. Из 36 пулеметов осталось 11, связные погибли, мы заняли оборону в наспех построенных дзотах, два дня собирали резервы из бойцов хозподразделений. Фашисты наступали, разбомбили все наши дзоты, нам пришлось отойти. Всё было на исходе, люди и боеприпасы. Враг был уверен в разгроме наших сил, смело преследовал малочисленные подразделения. Мы собрались в единый кулак, поклялись драться до последнего патрона, до последней капли крови. На рассвете 3 октября сформировали около роты в 150−200 бойцов и пошли в наступление. Из-за сильного заградительного огня пришлось отойти. В спасительном лесу я сосчитал живых. Снял шинель, отряхнул пыль и обнаружил в ней четыре пулевых пробоины. Жалко было планшет, который незаметно оборвался и был потерян. Там была карта и семейная фотография, жена и две дочурки, они были всегда при мне. Говорят, на войне страшно, но в лицах своих оставшихся бойцов я не видел страха. Мы опять пошли в наступление. С криками „Ура!“ мы гнали фашистов без передыха два километра. Они бежали и оставляли всё своё снаряжение. Стали собирать раненых, среди них лежали убитые фашисты, из них два офицера. Один был одет в наше обмундирование командного состава. Я приказал его снять. Подобрали брошенное немцами оружие, нашли ещё четыре длинных фургона, доверху им набитых. Мы не ожидали подкреплений и дрались отчаянно. Чтобы экономить патроны, шли в рукопашную. В одной из штыковых атак мне штыком пропороли левую руку. В другой атаке поцарапали грудь. С боями и контратаками 5 октября мы вышли к Ирбенскому проливу. Нас осталось всего 11 человек, вооружённых лишь тремя станковыми пулемётами без боеприпасов. Эти трудяги-пулемёты мы разобрали и по частям сбросили в воду… »