Радужный флаг Куско

В Куско мы обосновались на проспекте Солнца прямо напротив Кориканчи. Вернее напротив того, что осталось от этого храма в честь бога Инти. Сначала оттуда вынесли всё золото для выкупа пленённого Атауальпы, которого это всё равно не спасло, а потом сильное землетрясение в середине 17 века помогло испанцам не тратить силы на разрушение «языческого капища» и выстроить из руин церковь Святого Доминго.

Потомки конкистадоров оказались не так сильны в каменной кладке, как в стрельбе из аркебуз — они просто навалили кучу булыжников на сохранившиеся инкские фундаменты в стиле «тяп-ляп». Именно так это и видится невооружённым глазом, если сравнивать «культурные слои», проходя по какой-нибудь улочке в центре Куско. Внизу будут точно подогнанные друг к друг обработанные блоки, а сверху — какой-то грубый каменный конгломерат, который словно бы в спешке накидали дикие варвары, а не «цивилизованные завоеватели».

Видимо, такой наглядный и вопиющий пример европейской неумелости и отсталости вдохновлял перуанских художников, выставленных в музее современного искусства, на полотна, изображавших мудрого Великого Инку и сидящего чуть ли у него не в ногах почтительно внимающего конкистадора, который, очевидно, силится понять, где эти чёртовы индейцы взяли столько золота. На других картинах мы увидели пасторальные сцены «золотого века» блистательной Империи, пока не пришли злые белые бородачи в сверкающих доспехах и с молниями в руках и не разрушили мирную жизнь сынов Солнца. Сцены геноцида прилагаются в подробностях: массовые казни, принудительные работы, побои и унижения — и на всё это безмолвно взирают повергнутые боги. В принципе, насколько я слышал, инки были менее кровожадны, чем ацтеки и не играли в футбол головами поверженных противников и не вырывали у них сердца, но иногда, всё же, устраивали человеческие жертвоприношения для Инти — бога солнца. Правда, не с такой конвейерной регулярностью, как их коллеги из Теночтитлана.

— Да уж, я смотрю тут занялись переписыванием истории, — заключил мой попутчик, осматривая «современных художников», в которых не было и намёка на абстракцию. — Типа, раньше мы все жили в идеальном государстве, а потом приплыли белые и всё порушили.

— Ну а что, в принципе, нечто похожее, всё-таки, и произошло. Хотя, я думаю, что в итоге-то им это пошло на пользу, сейчас они живут в орбите европейской цивилизации, пусть и со своим собственным колоритом, и пользуются всеми технологическими новшествами. С другой стороны, почти весь мир так и существует. Не знаю, может быть без испанского завоевания они бы жили сейчас не хуже, чем какая-нибудь Япония. Пусть её экономический взлёт тоже изначально базировался на заимствовании технологий.

Для меня что костры инквизиции, что питание богов кровью — явления одного порядка. То есть — примитивное мракобесие, сродни «танцу дождя» у шимпанзе. Но тут надо заметить, что хоть в Перу и Боливии население почти сплошь индейское, но католичество, которое насаждалось в том числе и насильно, очень глубоко имплантировано в их ментальность. Так что по части проявления религиозных чувств они дадут фору своим бывшим колонизаторам. А смотреть на венчание индейской пары под «Аве Марию» Шуберта — вообще очень трогательно. Где вы такое увидите в Испании? По крайней мере, я случайно не попадал на этот обряд, будучи в иберийской метрополии. В Европе вообще всё меньше людей хотят заключать браки, а не то, что венчаться. Исключая гомосексуалистов — почему-то им внезапно стали очень важны семейные ценности, в отличие от их непутёвых предшественников из 60-х и 70-х годов, которые считали брачные союзы пошлым атавизмом и пропагандировали свободную любовь наряду с хиппи нормальной ориентации.

Однако, мне кажется, что подобный исторически сложившийся дуализм, когда ты сам индеец, но исповедуешь веру людей, которые изнасиловали твою страну несколько столетий назад немного мешает адекватной самоидентификации людей, живущих в Перу и Боливии. Но это моё личное мнение. Мне кажется, более шизофреническое мировоззрение может быть лишь у русских, проживающих ныне на территории бывшей Украинской Советской Социалистической республики, которые записали себя в украинцы в каком-то безумном угаре последних лет. Да что там украинцы… Я сам, родившийся в могучем и уважаемом во всём мире СССР, очутился спустя 12 лет в какой-то непонятной «эрефии», и все 90-е годы испытывал на себе некий дихотомический раскол сознания одновременно со стыдом за страну, об которую все эти бывшие «друзья Горби» вытирали ноги и сделали колонией западного капитала.

В 2000-е годы высокая цена на нефть позволила олигархическим структурам, захватившим власть в стране, больше не ездить позорно побираться по миру в поисках кредитов. Распродажа природных ресурсов позволяла присосавшимся к трубе набивать свои оффшорные карманы, кидая подачки народу, из которого собирались взращивать «грамотных потребителей», а самим стать управителями «энергетической сверхдержавы», построенной на принципах «суверенной и управляемой демократии», заигрывая с религией, вводя кафедру теологии в МИФИ, уничтожая при этом Академию Наук. Надеюсь, вместе с ценами на нефть, рухнут и их убогие представления о будущем России вместе с шестиметровыми заборами их особняков. А в их дворцах снова появятся бесплатные дома культуры и творчества для детей и санатории для трудового народа, который набирался бы там сил для новых космических побед.

— Так, а это что за?.. — спросил мой нетолерантный друг, показав на радужный флаг, колыхавшийся над красивым старым зданием.

— Карамба, неужели и сюда проникло это проклятое гей-лобби? Они уже совсем обнаглели! Я не могу поверить, что и в Андах докатились до такого. Ладно, получили сифилис от лам, а потом заразили им европейцев в отместку за оспу, но ведь когда это было. Здесь кроется некая культурологическая загадка!

Так оно и оказалось. Полотнище с семью цветами радуги — это официальный флаг Куско, который восходит будто бы ко временам Империи! Так что, граждане геи, не позорьте славный имперский флаг, придумайте что-нибудь своё, не оскорбляйте гордых потомков инков, они и так натерпелись без вас в мировой истории.

Гуляя по Куско, можно неплохо размять ноги перед подъёмом на Мачу-Пикчу, ибо рельеф тут, на высоте три с половиной км, весьма неровный.

Здесь, как и везде в Перу или Боливии, встречается множество удивительных клонированных женщин, полтора метра росту, с двумя косичками, вылезающими из-под шляпки, одетыми в цветастые кофты и пышные юбки, причём кажется, что юбок на них надето как минимум три.

Но главный инструментарий их бытия — это огромный мешок за спиной, из которого может торчать что угодно — хоть детёныш альпаки, хоть их собственный младенец, а могут и картофельные клубни или какие-нибудь тряпки на продажу. Возможно, некоторые носят там и старую технику или рояли, я не проверял.

Главная городская площадь называется, конечно же, Пласа де Армас, Оружейная Площадь, а как иначе. Так заведено почти во всех старых городах Латинской Америки.

Почему-то вспоминаю, что в Варшаве и Кракове главные площади называются Рыночными:

— Как ты думаешь, название главных городских площадей накладывает какой-нибудь отпечаток на судьбу стран или менталитет народов? — в полушутку спрашиваю я своего попутчика. — Здесь люди завоёвывали целый континент, а в Польше люди постоянно переживали национальные трагедии после очередного раздела.

Четырёхугольное пространство площади обрамлено зданиями с галереями, спасающими в жару от солнца, а в непогоду — от дождя; здесь же — кафедральный собор, в центре — фонтан и памятник Великому Инке. Всё по перуанской неоклассике.

На углу с улочкой Эспадерос и на ней самой предлагают сделать массаж, но не слишком навязчиво — это же вам не восточный базар. В Перу вам никогда не станут ничего навязывать, здесь живут отлично воспитанные люди!

Мимо прошествовали кришнаиты со своими наивно-восторженными песнопениями и бубенцами. Хорошо, что ещё хотя бы здесь нельзя услышать вой муэдзинов с минаретов — это была бы совершенно дикая эклектика.

К полицейским подошли две европеоидные девушки, что-то скомкано рассказали, их посадили в машину и они уехали искать преступников. По моим ощущениям, надо было сильно умудриться, чтобы найти себе неприятности в Куско средь бела дня.

Ближе к вечеру мы поехали в очередной объект из списка ЮНЕСКО на окраине Куско. Девушка-полицейская сказала, что мы доберёмся за полчаса на автобусе, но его надо было ещё найти.

— Стас, мы не успеем, скоро зайдёт солнце, а мне нужны фотографии, сотни фотографий! — сообщил мне мой друг Александр, одержимый запечатлением исторических памятников.

Пришлось ехать на такси, благо стоило оно тут как-то не очень дорого, по сравнению с Москвой. Восемь солей — 160 рублей по курсу ноября 2015 года, да ещё и на двоих.

Прибыли в Саксайуаман как раз при лучшем предзакатном освещении. Я был счастлив за своего друга, который радостно носился по этим живописным каменоломням. Когда-то здесь стояла полноценная крепость и храмовый комплекс, но испанцы рассудили, что лучше всё это разобрать и использовать в качестве строительного материала для новых домов в Куско.

— Ну что, ты доволен, амиго? Наснимал булыжники? Поехали-ка обратно на автобусе, — предложил я.

Остановка была недалеко, на пересечении двух дорог. Хотя тормозить автобусы можно на любом участке трассы. Автобус ехал в Куско, но в какой именно район — понять было сложно. Мы уселись в правый ряд, в котором было по одному сиденью, Саня позади меня. Он решил спросить, куда мы едем, обернулся и почему-то машинально произнёс по-русски:

— Это автобус в Куско?

— Да, только он прибывает не в самый центр, — по-русски ответил загорелый мужчина лет 45, с усами и в кепке.

— Вот дела! — восклицает Санёк. — А я как повернулся к вам, так сразу же почему-то решил по-русски спросить! А что здесь удивительного, где ещё можно встретить русского человека, как не в автобусе, возвращаясь из Саксайуамана!

Мужчина представляется Романом, спрашивает, где мы уже побывали и производит впечатление умного и адекватного человека. Рассказывает о себе, что живёт в Перу более 20 лет, женат на местной. А далее я тихо радуюсь про себя, что сижу в отдалении и последующую антинаучную ахинею вынужден вежливо выслушивать Санёк. Ахинея излагается весьма убедительным тоном, никак не выдающим в нашем русском товарище сумасшедшего идиота, наоборот — он приводит кучу исторических справок, логических аргументов и личных наблюдений, из которых следовало, что он общался с огненными шарами, которые представляли собой разумные энергетические сущности с других планет.

Роман облазил все древние инкские развалины, поднимался в горы тайными тропами и побывал на острове Пасхи, где находится пуп Земли. О своём посещении острова я решил промолчать, ибо ничего мистического там не обнаружил и с огненными шарами не контактировал, а происхождение истуканов вообще не вызвало никаких сомнений: их сделали из вулканического туфа в Рано-Рараку и перетащили к побережью. Все эти увлекательные астральные приключения были приправлены фамилиями Рериха, фон Дэникена, Мулдашева и эффектом гайки Джанибекова в невесомости.

Выйдя в каком-то незнакомом нам квартале Куско, он спросил — за сколько мы тут катаемся на такси, рассказывая о лечебном эффекте морских свинок.

— Я езжу тут за четыре соля, зачем переплачивать. Так вот, если приложить даже к тяжело больному человеку 20 морских свинок, то проходят любые опухоли!

— А что происходит с морскими свинками? Они умирают?

— Конечно умирают, они же втягивают в себя всю отрицательную энергию! Мои друзья в России пробовали лечиться русскими морскими свинками — но там это не срабатывает.

Я снова не стал спрашивать, может быть нашим больницам вместо лекарств закупать в Перу морских свинок. Привозить их целыми трюмами! Новое слово в лечении онкологических заболеваний! Мне даже стало совестно, что я съел одну на ужин в Арекипе, — оказывается, такие полезные животные.

— А вот и такси! Вам куда, ребята? До Кориканчи? Ну, я проедусь с вами. О нет, я заплачу, — и он правда сторговался за 4 соля (80 рублей).

Доехав до Кориканчи, мы тепло попрощались с Романом. Несмотря на мой врождённый скептицизм по поводу огненных шаров и пупов Земли, должен признать, что рассказчик он был действительно хороший!

— Знаешь, сегодня я не смогу съесть за ужином морскую свинку! — признался я Саньку. Это национально блюдо зовётся тут смешным словечком «куй», и мы уже испробовали его ранее в Арекипе. — Они должны служить медицине!

— Так мы же хотели, наконец-то, попробовать ламу или альпаку, — напомнил Саня.

— И точно!

Наученные опытом, что ресторанов национальной кухни нигде нельзя найти, кроме как на центральной площади, мы засели в заведении «Лос Балконес», естественно с балконами и видом на Собор. Надо сказать, что в Куско рестораны встречались в большем количестве, чем в иных городах Перу или Боливии — так что в нас взыграло выработанное за 12 дней стереотипное поведение. С некоторым раздражением отметил я про себя, что вдали от дома становлюсь рабом буржуазных привычек, я бы вполне мог обойтись без видов на Собор да ресторанов тоже.

А тут ещё пришли музыканты со своим «Полётом Кондора» на флейте и гитарах и переложением песен Джона Леннона на андийский лад. Если бы не вставать рано утром на Мачу-Пикчу, пришлось бы выпить и вина под шашлык из альпаки.

— Знаешь, сегодня видел девушку с двумя альпаками недалеко от Санто-Доминго. Они такие милые, — признался я.

— Кто? — переспросил мой друг, снимая кусок хорошо поджаренного мяса со шпажки. — Девушки или альпаки? Да, милые, — подтвердил он. — Но нереально вкусные!