Деревянная симфония Кимр

Бывает, что в совершенно чужом городе набредёшь на место, где напластования времён расступаются, и ты вдруг начинаешь понимать, что толкнуло под сердце основателей «града сего». Почему решили они именно в этом уголке бескрайней Руси остановиться и сделать его родиной не только для себя, но и для десятков поколений своих потомков.

В Кимрах такое место — набережная над высоким левым берегом Волги. С неё открывается вид на широкую водную равнину главной русской реки. Особенно хорош он осенью, когда волнистые линии берегов одеты в мягкую жёлто-оранжевую дымку увядания.

Именно отсюда я бы посоветовал каждому начинать знакомство с городом, который впервые упоминается в грамоте Ивана Грозного 1546 года. Последние десятилетия для Кимр, как и для большинства русских провинциальных городков были далеко не лучшими в их истории. До Москвы отсюда всего два с половиной часа электричкой или на машине. Однако все приметы современной русской глубинки налицо: и разбитые дороги, и запущенные жилые дворы, и ветшающие исторические здания. В самом центре города зияют чёрными провалами краснокирпичные развалины того, что раньше было гостиным двором. Поначалу человеку, случайно оказавшемуся в Кимрах, город вполне может не понравиться и даже произвести удручающее впечатление. Признаюсь, так было и со мной. Однако стоит внимательно присмотреться…

Главное, что выделяет этот приволжский городок среди сотен других — деревянный модерн. Так называется архитектурный стиль, получивший распространение в России во второй половине 19-го века. Кстати, стиль этот в провинции оставался актуальным даже в первые годы существования СССР. В Кимрах деревянный модерн был особенно популярен среди зажиточных горожан. Потому-то, несмотря на беспримерное небрежение последних лет, сохранились ещё деревянные шедевры, ради которых сюда ежегодно приезжают сотни и тысячи ценителей не только из России, но и из Европы.

«Автономное» Савёлово

Обычно путешественники из Москвы, приезжая в Кимры, попадают в Савёлово, располагающееся на правом берегу Волги. До начала 20-го века Кимры и Савёлово были двумя большими богатыми сёлами, «поглядывающими» друг на друга с разных берегов реки. В 1917 году указом Временного правительства их объединили в один город. Но и сегодня Савёлово сохраняет некую «психологическую» автономность. В этой части города в 1915 года появилось предприятие, которое ныне называется «Савёловский станкостроительный завод». Завод, как можно прочитать на его сайте, занимается выпуском «уникального, наукоемкого и высокотехнологического оборудования нового поколения для многих отраслей промышленности, таких как: аэрокосмическая, автомобильная, судостроительная, деревообрабатывающая, пищевая». Это предприятие сумело выкарабкаться из 90-х, и по-прежнему является местом работы многих горожан. Наверное, именно благодаря заводу большая часть Савёлово застроена панельными многоэтажками и выглядит значительно более благоустроенней, чем «центр» города. Что ж, можно порадоваться за савёловцев. Однако, видимо, как раз вследствие этой благоустроенности, любителям деревянной старины делать в Савёлово нечего. Из «достопримечательностей» этой части города можно назвать разве что наполовину опустевший цыганский посёлок, расположенный рядом с железнодорожной станцией. Беспокойные его жители немало постарались, чтобы в 90-е годы Кимры получили название «героиновой столицы России». Тогда на каждого старшеклассника в Кимрах приходилось по нескольку торговцев смертью. Неизвестно, что было бы с городом, если бы не священник кимрского храма Преображения Андрей Лазарев. Но об этом чуть позже…

Запах свободы

Итак — в центр. Прямо у красивого моста через Волгу начинается уже упомянутая набережная Фадеева. По ней обязательно надо пройтись, чтобы зарядиться простором и подышать особым, волжским ветром, в котором смешались еле уловимые запахи рыбы, водорослей, мазута. И, главное, — свободы.

Здесь можно увидеть и один из ярких образчиков деревянного модерна — дом-теремок крестьян Рыбкиных. В его изящных формах нечто сказочно-уютное. До недавнего времени «теремок» был символом города. Сегодня он стоит наглухо заколоченный и медленно разрушается. Впрочем, нечто подобное можно сказать и о доме купца Лужина на улице Кирова, и о многих других деревянных шедеврах города.

В самом конце набережной тоже по-своему изящное здание. Это Государственный кимрский театр драмы и комедии. Для городка с населением теперь уже меньше пятидесяти тысяч жителей такое заведение, безусловно, роскошь. Патриоты Кимр будут нахваливать вам этот местный центр культуры… Сказать по правде, человек привыкший к столичному уровню театрального искусства, вряд ли разделит их энтузиазм. Но сходить в театр всё-таки стоит. Хотя бы для того, чтобы оценить его провинциальную атмосферу, в которой есть что-то от увядающих дачных хризантем. После неухоженных городских улиц вы вдруг попадёте в маленький, выдержанный в сиреневых тонах мирок, где скромно по московским меркам принаряженные люди улыбчивы, тихи и вежливы в предвкушении «встречи с прекрасным». Со стен тоже улыбчиво смотрят на посетителей портреты актёров разных поколений и исторические документы в рамках. Например, телеграмма Иосифа Сталина, в которой он благодарит актёров театра за то, что они собрали и перечислили значительную денежную сумму на нужды армии в самый разгар Великой Отечественной войны.

И над всем этим поднимаются то тягуче-грустные, то вальяжно-игривые переливчатые звуки. Пианист в фойе — местная достопримечательность. Многие специально приходят, чтобы послушать его виртуозную, а, главное эмоциональную игру. Не случайно, каждый раз, когда замолкает рояль, звучат аплодисменты, а львиная доля купленных здесь же, в театре цветов достаётся музыканту.

Экспериментальный район по борьбе с религией

Но вернёмся в город. И сделаем это у самых стен театра. Когда-то на его месте стоял собор Покрова Пресвятой Богородицы. В местном краеведческом музее находится макет села Кимры начала 20-го века. Глядя на него понимаешь, почему был взорван этот мощный храм. Для Кимр Покровский собор был тем же, чем для Москвы и всей России Храм Христа Спасителя, — символом Православия. По словам уже упомянутого мной священника Андрея Лазарева, в первые десятилетия после революции 1917 года в Кимрском районе проводился эксперимент по борьбе с религией. Заключался он в основном в том, что храмы в городе превращали в склады, мастерские или клубы. А тех, кто «упорствовал в вере», расстреливали или посылали на строительство канала имени Москвы, который «присосался» к Волге в соседней Дубне, в двух десятках километрах выше по течению. В 1927 году был закрыт и храм Преображения, где служит ныне отец Андрей. Сделать это удалось не сразу. Вот, что можно прочитать в «Народном каталоге православной архитектуры» о тех событиях: «…19 мая в церкви состоялось прощальное богослужение. 20 мая специальная комиссия горсовета прибыла к храму с целью провести опись церковного имущества. Однако собравшаяся толпа прихожан не допустила ее в храм. Таким своим поведением верующие выражали протест против его закрытия. Зазвонили колокола. Толпа людей вскоре выросла за тысячу человек. Слышались возмущенные и бранные слова в адрес представителей власти. Секретаря ЦИКа Колоскова хватали за ворот, члену укома (РКП б) Алексееву не давали возможность говорить, рабочий фабрики „Красная звезда“ Кожевников был избит и попал в больницу. Видя подоб¬ную реакцию власти благоразумно отступили, но ненадолго. Вскоре милиция арестовала большую группу лиц подозревавшихся как зачинщиков беспорядка. Началось предварительное следствие. Город затих как бы в предчувствии грозы…»

Гроза разразилась скоро. Пять человек во главе с ныне канонизированным священником Фёдором Колеровом были расстреляны. Множество других прихожан храма осуждены на разные сроки заключения или ссылки. Этот «кровавый урок» достиг своей цели — кимряки больше не выступали против закрытия церквей в своём городе.

В 1947 году, на волне послевоенных послаблений верующим, храм Преображения, успевший побывать и клубом кустарей, и складом, был возвращён Русской православной церкви. Сегодня этот храм, построенный в самом начале двадцатого века — главная и, пожалуй, самая красивая церковь в Кимрах. Желающим полюбоваться узорчатой гармонией её форм и золотым блеском «чешуйчатых» куполов надо пройти примерно километр от набережной через центр города по улице Урицкого.

Священник против наркобаронов

Глядя на ухоженную территорию храма Преображения может показаться, что все треволнения современной жизни обходят стороной этот островок веры и спокойствия. Однако впечатление обманчиво. В конце «лихих девяностых» число наркоманов среди кимрской молодёжи возрастало катастрофическими темпами. Упомянутый выше цыганский посёлок на окраине Кимр был одной из главных перевалочных героиновых «баз» в России. Тогда многим казалось, что сделать с этим ничего нельзя — ведь местные судьи были заодно с наркоборонами, наводнявшими город зельем. Поэтому даже мелким «наркосошкам», взятым с поличным, удавалось избежать ответственности.

Однако вышло так, что борьбу с наркомафией возглавил, человек, которого земные дела, по идее, должны были волновать меньше, чем кого бы то ни было.

Вот, что рассказал мне отец Андрей, священник Преображеского храма, во время одной из наших встреч.

---

---

— Когда тринадцать лет назад Господь призвал меня в Кимры, я, конечно, не думал, что придётся бороться с торговцами наркотиками. Служение Богу — вот главное моё призвание на земле. Однако в 1999 году бездейственно смотреть на то, как гибнет наша молодёжь, стало невозможно. Даже дети, не скрываясь, кололись по дороге в школу и обратно. После того, как наркотиками стали торговать возле храма, мы собрали подписи горожан (около двадцати семей не побоялись проявить гражданское мужество) и пошли в милицию. Я назвал несколько адресов, где торгуют «дурью», и сказал начальнику Кимрского ОВД: «Если вы не закроете эти точки, мы их сожжём». Вскоре точки закрыли, а кое-кого из наркоторговцев даже посадили. Тогда у нас появилась надежда.

Отец Андрей сумел использовать ресурс, к которому многие священники относятся настороженно, а то и откровенно враждебно — СМИ. В Кимры зачастили журналисты федеральных телеканалов и газет. Помогли и связи отца Андрея среди не запятнавших себя коррупцией силовиков. В результате большинству непосаженных наркоторговцев пришлось бежать из города, а число наркоманов в городе сегодня меньше, чем в среднем по Тверской области и России.

— Недавно я отпевал несчастного, погибшего от передозировки. В последний путь его пришли проводить такие же друзья-наркоманы. И вот что бросилось в глаза: всем им было за тридцать. Это не было случайностью — молодых наркоманов в городе всё меньше, — это уже отрывок из нашего разговора минувшей зимой.

Пройду по Володарского, сверну на Луначарского…

Деревянные шедевры, главная «приманка» для туристов, приезжающих в Кимры, сосредоточены в основном в Заречье — районе, отделённом от центра рекой Кимркой. Однако, прежде, чем отправиться туда, стоит побродить по центральным улицам с до боли знакомыми жителю практически любого российского города названиями: Ленина, Кирова, Володарского, Луначарского, Урицкого… Несмотря на «революционность» приклеенных к этим старинным улицам ярлыков, и вопреки обилию рекламных вывесок, здесь до сих пор можно ощутить дух русского купеческого города 19-го века. Главным образом, потому, что дореволюционная застройка сохранилась в виде близком к первозданному. В последние годы силами местных предпринимателей часть купеческих особняков, арендованных под магазины, отреставрирована. Однако вопрос о возвращении исторических названий улицам в городе, где порой не хватает денег на уличное освещение, по-прежнему не стоит.

Кимры связаны с именами многих выдающихся россиян. Здесь жили, работали, отбывали ссылки писатель Александр Фадеев, актриса Нина Сазонова, поэт Осип Мандельштам, литературовед Михаил Бахтин. Однако, памятника (довольно скромного) в Кимрах удостоился только один великий уроженец этой земли — российский авиаконструктор Андрей Туполев. Он родился в ныне несуществующей деревне Пустомазово Кимрского района в семье провинциального нотариуса. А уже в 1925 году в возрасте 37 лет стал всемирно известным авиаконструктором, создателем двухмоторного самолёта ТБ-1, который долгое время считался одним из лучших в мире бомбардировщиков. Другие знаменитые «Тушки» до сих пор бороздят воздушные пространства. Подробности биографии авиаконструктора, полной ярких взлётов и трагических изломов, без труда можно найти во всезнающем Интернете или услышать от экскурсовода в Кимрском краеведческом музее, где Туполеву посвящена отдельная экспозиция. Стоит только с сожалением заметить, что гордость за своего земляка, видимо, испытывают не все жители Кимр — с таблички на памятнике, напоминающей о том, что самый знаменитый кимряк был трижды удостоен звания Героя Социалистического Труда, содраны две из трёх золотистых «звёзд».

Дома-сказки и дома-призраки

Итак — переходим мост через речку Кимрку, давшему когда-то название селу Кимра, и оказываемся в Заречье. Здесь, как в известном сказочном сюжете, можно выбрать одну из трёх дорог, на каждой из которой найдутся свои достопримечательности.

Можно свернуть налево в тихий городской уголок между улицей Орджоникидзе и берегом Волги. Доминирующей, как говорят архитекторы, точкой этой части города является церковь Вознесения Господня, построенная в 1813 году в честь победы над наполеоновской Францией. Сразу бросаются в глаза проволочные каркасы на месте куполов-луковичек — церковь в последние годы очень медленно и трудно восстанавливается. Но уже сейчас можно угадать её былую, и, надеюсь, будущую красоту. Стройно вознёсшуюся над Волгой церковную колокольню видно издалека. Недаром экскурсоводы с проплывающих по реке круизных теплоходов любят обращать на неё внимание туристов.

На улочках вокруг церкви можно увидеть опрятные деревянные домики с затейливой, каждый раз неповторимой резьбой на окнах, карнизах, водосточных трубах. Дома, которым повезло с хозяевами, чередуются с покосившимися, а то и обугленными домами-призраками. Особенно поразил меня один дом на Волжском проезде. Издалека он привлёк внимание своим роскошным орнаментом. И лишь, подойдя почти вплотную, я обнаружил, что за треснувшими окнами лежит снег. От умирающего дома осталась одна оболочка.

---

---

С правой (если идти из центра) стороны от моста через Кимрку на улицах Салтыкова-Щедрина, Горького, Никитина, Панфёрова тоже можно найти много старинных домиков, которые выделяются то причудливой башенкой, то изящными деревянными балконами, то необычным внешним оформлением. Здесь, правда, заметней «отрицательное влияние современности». Некоторые владельцы уникальных строений, не желая «возиться» с обветшавшими элементами деревянной отделки домов, затягивают стены пластиковым сайдингом, другие заменяют весёлые узорные окошки на бездушные пластиковые глазницы. Кое-где виден аляповатый громоздкий новодел.

Мне доводилось говорить с директором Кимрского городского краеведческого музея Владимиром Покудиным. Он с горечью рассказывал о том, что старинная красота Кимр исчезает вопреки всем усилиям краеведов и неравнодушных жителей. Часть уникальных деревянных домов сносится под предлогом ветхости, а потом на их месте возникают современные особняки. Некоторые дома покупают приезжие из разных уголков бывшего СССР, которых в Кимрах год от году больше. Немудрено, что новые хозяева пытаются перекроить приобретённые дома под свой вкус, не подозревая порой, что имеют дело с памятниками архитектуры. В списке кимрских объектов историко-культурного наследия аж 119 пунктов. Правда, лишь упомянутая выше церковь Вознесения относится к памятникам федерального значения. Остальные имеют региональный статус. Он пока мало чем помогает продлить жизнь архитектурным изюминкам города. Принятый, видимо для галочки, в 2002 году закон «Об объектах культурного наследия», так и остался безвестным для большинства хозяев домов-памятников. Поэтому сохранение первозданного вида деревянных шедевров, по-прежнему, зависит только от вкуса и финансовых возможностей их владельцев.

---

---

Но вернёмся к ещё уцелевшим кимрским красотам. Больше всего их, по моим наблюдениям, можно найти, если пойти прямо от всё того же моста через Кимрку, на улицах Орджоникидзе и Московской. Название последней, видимо, не случайно. До революции желающим поселиться здесь надо было ехать в первопрестольную, чтобы доказать, что твоё жилище не нарушит общий архитектурный ансамбль улицы. Так, по крайней мере, говорили мне местные жители. Хочется верить, что это не просто красивая легенда (до сих пор угадываемая былая гармония этой улицы — тому подтверждение), и когда-нибудь, «по закону спирали», в наше общество снова вернётся высокая культура правовых взаимоотношений с государством.

На улице Орджоникидзе один из моих любимых «модерновых» домов - дом под номером 24. Или, как я его для себя называю, — «дом бабы Зои». Он сохранился практически в первозданном виде. Каждый раз, приезжая сюда, стараюсь полюбоваться гармонией его устремлённых в небо форм. Однажды мы разговорились с хозяйкой дома Зоей Викентьевной Песковой и она впустила меня в широкий, пахнущий козами двор.

---

---

— Добротный дом, его нэпман строил, — любовно оглядывая своё владение, говорит «баба Зоя».

---

---

Да, это ещё одна тёплая особенность Кимр — история здесь не «законсервирована» в музейных залах, она разлита по городу, сквозит в разговорах и даже поведении людей. И люди здесь порой тоже — сама история. Взять, хотя бы, Зою Викентьевну. В свои восемьдесят с лишком она продолжает держать десяток коз. И не столько ради приработка (довольно скудного) к пенсии, сколько от того, что без работы, без любимых «животин» уже не представляет жизни. Где вы в современном мегаполисе встретите такой типаж?

Или другая кимрячка — ветеран войны, бывшая зенитчица Наталья Васильевна Бойкова. Она прошла со своей батареей путь от Подмосковья до Польши, поставила в трудное послевоенное время на ноги пятерых детей. Два года назад, во время нашей встречи она, простодушно улыбаясь, рассказывала мне о том, как поднимает на второй этаж вёдра с водой — водопровода в многоквартирном деревянном доме, где она живёт, нет. «Большую» по местным меркам пенсию Наталья Васильевна тратит не столько на себя, сколько на своих родных. На дочь, страдающую сахарным диабетом и перенёсшую уже три острых приступа, и внучку, у которой «нелады» с мужем, и которой надо поднимать на ноги годовалую дочку.

---

---

Всю жизнь Наталье Васильевне казалось, что окружают её только хорошие люди. Поэтому она неохотно меняла места работы. Даже из пекарни, где приходилось таскать мешки с сахаром по сто килограммов, не уходила долгие годы, пока от непосильных трудов не начались приступы эпилепсии. И на закате жизни, когда изработанное тело чуть ли не каждый день ноет от боли, она так и не научилась беречь силы. «Было бы детям хорошо, — говорила она мне, — а я как-нибудь проживу».

Преодолеть «разруху в головах»

На рубеже 19-го и 20-го веков Кимры славились, как обувная столица России. Мастера своего дела старались перещеголять друг друга не только качеством и «лоском» изделий, но и красотой жилищ. Зажиточные кимряки, часто выполнявшие заказы в разных уголках России, видели новые дома в Москве и Новгороде и, не желая отставать от моды, пытались построить у себя не хуже или даже лучше. Этим, да ещё, пожалуй, большим пожаром в конце 19-го века, расчистившим место под строительство новых домов, и объясняется обилие деревянных шедевров в Кимрах. Но главное, конечно, в том, что накопленная к тому времени кимряками красота духовная отражалась и на окружающем людей быте.

Сегодня «расцерковлённый» в советское время волжский городок, успевший побывать «сто первым» километром, снова в каком-то смысле оказался заложником своего географического положения. Относительная близость столицы даёт возможность кимрякам подработать вахтовым методом. Но по этой же причине наиболее талантливые и активные его жители стараются уехать отсюда, перебраться в ту же Москву или подмосковную Дубну. Может быть, этим отчасти объясняется, что в городе пока по большому счёту не удалось преодолеть «разруху в головах», и Кимры продолжают терять свой неповторимый облик. Но силы русского народа не иссякли. Пример отца Андрея, да и многих других кимряков — яркое тому подтверждение. Значит, остаётся надежда.

Фото автора, ИТАР-ТАСС