Страна победившего буддизма

Наверняка вам знакома крылатая фраза «Дорога в Мандалай» или хотя бы одноимённая песенка Робби Уильямса. Из Москвы я прошёл этой дорогой за сутки с тремя пересадками в Абу-Даби, Банкгоке и Янгоне. 24 часа перелётов — и добро пожаловать в Мьянмарский Союз, где правит военная хунта, а каждый мужчина в детстве и юности успел побывать буддийским монахом: самое аутентичное и закрытое государство юго-восточной Азии, пока ещё не испорченное туристами.

Стоит вам остановиться на перекрёстке, то вас обязательно кто-нибудь поприветствует или осведомится, не надо ли чем помочь, вне зависимости от конфессиональной принадлежности. Мимо на велосипеде проезжает бородатый мужчина в белой одежде и обращается ко мне: «Салам!». Потом подходит человек с красными дёснами от жевания бетеля, похожий на аскета из пещеры, только в джинсах и рубашке. Узнав, что я из России, он сразу же вспоминает Абрамовича. В Бирме они зовут его просто «Мович». Почему-то здесь владелец «Челси» — самый известный россиянин, даже популярней Путина, — в их памяти сразу всплывает эта фамилия. Я говорю ему, что Абрамович к России имеет мало отношения, даром что его выучили тут в школе, а всё остальное он купил за общий счёт.

Ещё бирманцы знают Марию Шарапову, Аршавина и (прости господи) Романа Павлюченко — не иначе как любят спорт и смотрят английскую премьер-лигу в записи. Или сигнал со спутника прилетает в Бирму с большим опозданием и они не знают, что таких футболистов давно не существует.

Тактичность местных граждан поражает даже на рынке. Здесь, конечно, витает аромат тухлой рыбы от национальной приправы «напиджо» и куча летающих насекомых. Но никто навязчиво не пристаёт и ничего не просит купить, несмотря на миф, что Бирма — одна из беднейших стран. В буддийском воспитании есть много преимуществ.

Если вы не преодолели фобии, связанные с антисанитарией, то вам мало что удастся тут посмотреть, ибо на территории монастырей и храмовых комплексов можно зайти только босиком. Часто внутри мальчишки гоняют в футбол, а девчонки моют лестницы и полы, так что все сомнения по поводу чистоты абсолютно напрасны. По мячу бьют со всей силы прямо о стены пагоды, но это никого не волнует, Будда на такое не обижается. Главное, чтоб не в кроссовках бегали. А босиком — лупи сколько хочешь.

Конечно, тут тоже иногда случаются недоразумения на религиозной почве, однако бирманские мусульмане показались мне симпатичными людьми. Всегда вежливо здороваются, спрашивают, не нужно ли чем помочь, провожают до нужных автобусных остановок. В общем, никого не взрывают, а поистине живут по законам благочестия. И даже не выкидывают из автобуса девушек — представительниц другой конфессии — в коротеньких шортах, когда те садятся с серьёзными бородатыми мужчинами на одну скамейку, как ни в чём ни бывало. Где бы вы такое увидели в какой-нибудь Саудовской Аравии?! Вот это я понимаю — настоящая терпимость и взаимоуважение культур!

Единственное неудобство, что пять процентов мусульман будят весь город в полшестого утра. Сквозь сон я постоянно слышал призывы муэдзина к молитве — и это в стране победившего буддизма! Однако буддисты читали свои мантры уже с четырех утра. А может они и вообще не ложились спать с вечера, дабы поддерживать вселенское равновесие.

В окрестностях Мандалая чуть ли не любой городок — бывшая столица великой империи. Каждый король считал своим долгом переносить свой дворец в новое место и строить нечто циклопическое. В Бирме поставили на поток возведение самых высоких пагод, изготовление гигантских лежащих будд и отливку самых тяжёлых колоколов. А на обычные жилища обращают мало внимания, ибо всё это бренно.

В Амарапуре, например, они построили самый длинный тиковый мост в мире, причём его опорами послужили деревянные колонны из разобранного королевского дворца, когда столица вновь отъехала в другое место. На этом мосту я натолкнулся на русских туристов, в первый раз за три дня. Это вам не соседний Таиланд, где встретишься с соотечественниками в любом кафе или массажном салоне. В Бирме едут не за развлечениями, поэтому публика сильно отличается от обычных курортных отдыхающих. Хотя в 8 часах поездки на автобусе от Янгона находится райский и почти безлюдный Нгвесаунг-бич на берегу Бенгальского залива. Европейцев очень мало, и они валяются в тени незаметными группками по два-три человека. Волейбол на пляже с местными ребятами, велопрогулки, морской чистый воздух и вкуснейшие и дешёвые блюда из морепродуктов порождают здоровый сон, когда ты сам просыпаешься на рассвете без будильника, выходишь на улицу, идёшь 30 метров по тропинке между кокосовых пальм и ныряешь в волны.

Кстати, по поводу транспорта. Конечно, тут встречается очаровательные архаизмы, представляющие собой двух волов, запряжённых в повозку с надписью «такси». Или пикапы, в которые набивается человек 40 с огромными мешками и корзинами, а ещё 10 едут стоя на подножке сзади. То, что нужно, чтобы испытать подлинное единение с народом, и ехать с ветерком. Но если вам нужно совершить дальний переезд, в Бирме есть и современные автобусы с тремя рядами отдельно стоящих кресел, которые откидываются чуть ли не горизонтально и можно отлично выспаться прямо в пути. И, надо признать, в бирманских автобусах звучит хорошая музыка. Местная эстрада — вполне удобоварима и весьма разнообразна. Я даже слышал пару композиций в стиле хэви-металл и хард-рок.

Или же можно отправиться из Мандалая на корабле вниз по Иравади в Баган, — город двух тысяч пагод с десятивековой историей. По пути он проплывает золотящиеся на рассвете храмы Сагайна и делает несколько остановок. И на каждой из них складывается ощущение, будто жители всех близлежащих посёлков высыпают на берег, чтобы посмотреть на корабль и белых людей. Возможно, это единственное развлечение в их скромной трудовой жизни. Особенно для девушек, которые стоят на берегу, предаваясь мечтам о «белом пароходе». Эта мечта вполне интернациональна. Но мы-то с вами знаем, что на борту этих «лайнеров мечты» сидят такие же скучающие люди, которые пытаются найти какие-то утраченные эмоции и для этого выбирают самые глухие и «экзотичные» уголки планеты. Вот так мы и смотрели друг на друга, пока корабль не отчалил снова.

Баган незаслуженно не включён в список всемирного наследия ЮНЕСКО, ибо кое-кто за океаном считает, будто у Бирмы проблемы с демократией. Не знаю, генералы из хунты не устраивали на моих глазах массовых расстрелов и на улицах никто не выглядел несчастным, скорее — наоборот. Однажды наш автобус остановили на КПП и вежливо взяли паспорта для проверки. Пустая формальность. Больше на мою свободу никто не посягал.

Чтобы осмотреть всю археологическую зону Багана, нужно минимум два дня. К вашим услугам конские повозки или такси. А мне приятнее всего добираться до отдалённо стоящих в стороне тысячелетних ступ на велосипеде, взятом на прокат за доллар, по грунтовым дорогам, от пыли которых рубашка приобретает красновато-серый оттенок. В таких полудиких дебрях чувствуешь себя первооткрывателем из своих детских фантазий. И рядом не будет ни одного туриста, смотрителя, продавца воды или открыток. Хотя эти торговцы не доставляют никаких хлопот. К примеру, одна женщина, продававшая сувениры, совершенно бесплатно предложила намазать меня танакой, видимо, желая сохранить мой естественный цвет лица. Танака — лучшее средство от обгорания, и все девушки поголовно мажут ей щёки и лоб. Однако в качестве отбеливателя кожи местным красавицам, честно сказать, это мало помогает — тропическое солнце неумолимо. Культ отбеливания здесь даже в именах — многих девочек называют Пью-Пью, что означает как раз белый цвет, как объяснила моя случайная знакомая, показывая на рукав моей рубашки. Её как раз так и звали.

Из Багана до очень живописного озера Инле пролегает не менее красивая дорога. Туземное население — народ интха — занимается благородным ручным трудом: выращивают овощи на плавучих огородах, вырезают из тика всё, что угодно — от фигурок будд до лодок, делают бумагу из цветов. На озере целые свайные деревни, с приусадебным хозяйством и грядками на воде. Урожай жители собирают на лодках и, похоже, вообще редко передвигаются пешком.

А ещё на озере приютили представителей племени падаунгов, знаменитого своими женщинами с длинными шеями, у которых возникли какие-то проблемы с военной хунтой в прежнем месте дислокации. Им предоставили возможность зарабатывать, выставляя девушек, словно живые музейные экспонаты на потребу туристам с фотоаппаратами. Девушки совсем юные, колец на шее ещё не так много. Рядом занимается рукоделием женщина старшего поколения, и тут же продаёт свои изделия народного промысла. Её шея успела отрасти подлиннее, но всё равно ей далеко до бедных женщин из прошлых столетий, которых успели зафиксировать первые путешественники с фотокамерами.

В принципе — консервация махровой старины, особенно в таких уродливых формах — не самое лучшее средство сохранения культурного многообразия. Наверняка девочкам с кольцами на шее хотелось бы иной жизни, чем сидеть целыми днями на стульях и позировать белым людям. Лучше бы учились в школе и читали книжки. Если военные власти тоже так считали, я с ними полностью согласен.

Ныне столица Мьянмы перенесена в ничем ни примечательный городок посередине между Мандалаем и Янгоном, но последний остаётся самым крупным и важным городом страны. Поселяюсь вблизи пагоды Суле. Квартал индо-мусульманский, судя по фенотипам прохожих, хотя помимо пагоды рядом есть и протестантская церковь и множество строений в викторианском стиле времён английской колонизации.

По пути к своему хостелу наблюдаю, как на одной чаше весов уличной торговки лежит клубника и виноград, а на другой спит младенец. Возможно он использовался в качестве эталона измерений.

«Эти бирманцы, должно быть, добродушная нация, потому что не боятся оставлять трехлетних детей под присмотром глиняных кукол или в зверинце игрушечных тигров», — так писал столетие назад один английский писатель. Со времён Киплинга мало что изменилось. На перекрёстке бойкая девочка предлагает открытки, спрашивает, как мне нравится в Янгоне. Мне нравится абсолютно всё. Она улыбается и говорит: «Я буду здесь, если что-то понадобится». И это не то, о чём может подумать испорченное европейское сознание. В Бирме девочки заговаривают с вами на улицах и не боятся быть похищенными. Мне кажется, это признак здорового общества. В России, к примеру, эта ситуация практически невозможна, ибо в нашей культуре с детства учат не заговаривать с незнакомцами.

За два с половиной доллара доезжаю на такси до самой высокой в мире ступы Шведагон и плачу ещё 5, чтобы войти внутрь этого причудливого архитектурного ансамбля. Подозреваю, что на постройку этой ступы был затрачен весь золотой запас страны. И мне по душе такое мировоззрение: лучше медитировать, чем заниматься биржевыми спекуляциями и ростовщичеством. Всё-таки — славные парни, эти бирманцы, которые ходят в юбках и ярких одеяниях буддийских монахов, а не в костюмах банковских клерков.

Фото ИТАР-ТАСС/ Анатолий Струнин.