«Красные береты» построят Российский флот «демократизаторами»

Скоро ежеутренние построения личного состава на подъем флага по сигналу «Большой сбор» на палубах крупных российских боевых кораблей и судов, как предполагается, будут выглядеть очень необычно. Кроме обычных матросских пилоток, офицерских фуражек и бескозырок стройные шеренги моряков вдоль бортов окажутся расцвечены и некоторым количеством красных беретов.

Красный — цвет головных уборов военной полиции России. Со следующего года немногочисленные ее подразделения будут включены в состав некоторых корабельных экипажей ВМФ РФ. Они станут обеспечивать дисциплину и правопорядок среди команд. Чем вызвана необходимость подобных мер на флоте?

Вообще-то военная полиция (ВП) в Вооруженных силах РФ существует с конца 2011 года. Общая численность — примерно 6,5 тысяч солдат и офицеров. Там, где базируется ВМФ РФ, военные полицейские тоже есть. Но — пока лишь на берегу, в основных базах. По сути, эти люди выполняют функции бывших комендатур и военной автоинспекции.

Военнослужащие ВП на флоте носят форму береговых войск и береты красного цвета. Замыкаются на Главное управление военной полиции Министерства обороны РФ. Но теперь, как выясняется, потребовалось существенное дополнение функций этих структур. И можно предположить — почему.

Еще в феврале пришлого года в оборонном ведомстве рассказали о благородной цели на ближайшую перспективу — весь плавсостав должен быть укомплектован исключительно военнослужащими контрактной службы. Ближе всего в этом направлении продвинулся Северный флот. На его подводных лодках давно уже нет матросов-срочников. Только контрактниками уже укомплектованы наш единственный авианосец «Адмирал Кузнецов» и тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий». На создаваемых на арктических островах российских военных базах тоже ни единого призывника.

Казалось бы — все складывается просто отлично. Все наши экипажи скоро будут состоять только из матерых и грамотных профессионалов. Сократятся случаи поломки дорогостоящей техники и оружия. Из них опытные и обученные моряки станут выжимать максимум потенциала, заложенного в конструкторских бюро и на заводах.

Одновременно воинская дисциплина на флоте вообще перестанет быть проблемой, поскольку отбор в плавсостав просто обязан быть особо тщательным. И по здоровью, и по морально-нравственным качествам. А если кто в кубриках и на боевых постах и сорвется — таких можно наказывать не никого не пугающим выговором, а полновесным штрафом из немаленького жалованья корабельного «профи». Боеготовность флота, таким образом, резко пойдет вверх.

Логично? Несомненно. Именно так, видимо, и рассуждали в Минобороны и Главном штабе ВМФ, когда готовили очередную реформу в комплектовании. Тогда для чего же понадобилась нынешняя дорогостоящая мера устрашения нерадивых в виде формирования «морской» военной полиции?

А все дело в том, что увеличение числа контрактников и в Вооруженных силах в целом, и на флоте в частности, не сделало корабельную службу беспроблемной. Вопреки ожиданиям, с массовым приходом на палубы и в гарнизоны ВМФ контрактников с воинской дисциплиной и правопорядком на флоте лучше не стало. Ощутимо меняется лишь статистика в этой области и структура отчетности правоохранителей в погонах. Причем — угрожающим образом.

Так, 14 декабря 2017 года бывший Главный военный прокурор России Сергей Фридинский вынужден был признать: «Произошел значительной рост преступлений, совершаемых военнослужащими-контрактниками… За девять месяцев этого года контрактники совершили более 3,5 тыс. преступлений, что на четверть выше аналогичных показателей прошлого года… К сожалению, этот рост продолжается. Значительную часть правонарушений, совершаемых солдатами и сержантами по контракту, по-прежнему составляет уклонение от военной службы. Имеют место также факты рукоприкладства и нарушения уставных правил взаимоотношений».

Особую тревогу у Главной военной прокуратуры, по словам Фридинского, вызывает «рост числа преступлений среди контрактников, совершаемых на бытовой почве, в том числе против жизни и здоровья, чужой собственности».

Впрочем, это анализ состояния дел в интересующей нас области в Вооруженных силах в целом. Быть может, у военных моряков все складывается получше?

Ничуть не бывало. Вот, для примера, выдержки из интервью руководителя Военно-следственного управления по БФ генерал-майора юстиции Сергея Шаршавых: «Сегодня нас серьезно беспокоит рост числа преступлений против порядка пребывания на военной службе, совершенные в частях Балтфлота. В 2016 году произошел резкий всплеск таких преступлений. Они выросли в 14,8 раза (!) по сравнению с предыдущим годом».

Как отметил Шаршавых, именно балтийцы-контрактники и «обеспечили» флоту значительную часть столь прискорбного статистического прироста. И вот что важно: зачастую отцы-командиры сами толкают людей на преступления. При подписании контракта они сулят будущим профессиональным матросам и старшинам «золотые горы». И уж как минимум — собственную крышу над головой. Если не отдельную квартиру, то хотя бы комнату в общежитии.

Но ведь со времен СССР известно, что на нашем флоте любовь к морю воспитывается созданием для личного состава невыносимых условий на берегу. Вот начальник Военно-следственного комитета и вынужден был отметить: «К примеру, в той же бригаде морской пехоты молодые люди, поступившие на службу по контракту, сталкиваются с тем, что их позитивные ожидания о социальном обеспечении не могут быть реализованы. В этой воинской части большинство военнослужащих вынуждено проживать в казармах вместе с военнослужащими по призыву. Наши следователи установили, что никто из военнослужащих по контракту, совершивших неявку на службу, то есть преступление, служебным жильем не обеспечен».

А когда обманутые 25-ти или 30-летние отцы семейств, прибыв на службу, оказываются вынужденными спать в обычных казармах или матросских кубриках, они естественно, почти мгновенно просятся снова на волю. Пишут рапорта на досрочный разрыв контракта из-за невыполнения его условий Министерством обороны. Но в ответ чаще всего видят командирскую фигу.

Политкорректно генерал Шаршавых комментирует это так: «В ряде частей командиры, желая сохранить картину мнимого благополучия, не удовлетворяли рапорты контрактников на увольнение. Они не регистрировали рапорт на увольнение в делопроизводстве части, либо направляли документ в кадровый орган флота с нарушением требований руководящих документов, что влекло их возвращение. В результате контрактник считал себя уволенным и совершал преступление путем самовольного оставления воинской части либо неявки на службу».

Чтобы детализировать общую картину, пришлось покопаться в соцсетях. Там обнаружились личные впечатления недавнего матроса-контрактника, служившего на Северном флоте с 2010 по 2013 годы. Вот самые красноречивые абзацы его драматических мемуаров (стилистика и пунктуация оригинала): «Люди не хотят служить в таких условиях, которые предоставляют, особенно те, кто пришёл на флот с сухопутной службы!!! В военкомате обещают золотые горы для людей, которые хотят служить по контракту, но после того, что они видят, они уезжают, расстроенные, что им наврали. В военкоме обещают служебное жильё, зарплату чуть ли не в сто тысяч рублей! А на самом деле контрактники живут на корабле, либо снимают жильё за свои деньги, единицы получают служебное жилье, а зарплата составляет около 20−25 тыс. рублей, а цены тут не маленькие!

Моя зарплата составляет 45 тысяч рублей, с учётом, что 1,5 года мне не платят звание старшего матроса, полярная надбавка 50%, а я служу с 2010 года.

Еще острая проблема — это регламент служебного времени на кораблях, с этим очень тяжко. Домой можно уйти в 21, 22, 23 или вообще не отпустят домой, хотя рабочий день должен быть до 17:30. Из-за этого люди, которые приходят с гражданки, видя этот ужас, уходят.

Нет бытовых условий, элементарно нормальных туалетов, душа. Говорят так: вы получаете зарплату, делайте ремонт за свои деньги!!!".

Все это, конечно, сильно снижает энтузиазм флотских военных профессионалов. Заставить разочарованных контрактников терпеливо волочить неосторожно надетый и сильно трущий шею хомут корабельной службы, очевидно, теперь решено включением в состав экипажей здоровенных «красных беретов» с резиновыми дубинками.

Между прочим, на флоте серьезный опыт давно накоплен. Познакомился с ним лично в 1995 году, когда в составе комиссии Министерства обороны России участвовал в проверке состояния дел на тяжелом авианесущем крейсере «Адмирал Кузнецов», стоявшем тогда у причала в Видяево.

У трапа авианосца встречали два двухметровых мордоворота в черной форме морской пехоты с резиновыми «демократизаторами» на ремне. Были на них в тот день, понятное дело, не красные, а черные береты. Настоящую военную полицию в нашей стране еще не придумали. И была на авианосце сугубо флотская самодеятельность от свирепой безысходности.

Выяснилось, что необычные вахтенные — из единственного в своем роде в ВМФ России подразделения, созданного именно для «Адмирала Кузнецова». Иначе говоря — уникальная отдельная корабельная рота обеспечения правопорядка на авианосце. Службу она несла методом парного патрулирования бесконечных коридоров, кают, кубриков, вентиляторных, агрегатных и прочих бесчисленных помещений авианосца. А на «Адмирале Кузнецове», надо сказать, 8-ярусная надстройка, семь палуб, пять энергоотсеков, два машинных отделения, самолетный ангар размером 150 на 26 метров, шесть камбузов. Даже собственная гауптвахта и карцер тогда имелись (не знаю, сохранились ли они теперь). Даже стоявший на палубе в походе и спускаемый краном на причал в базе служебный «уазик» командира авианосца. А на чем еще ему, позвольте спросить, было регулярно мотаться из Видяево в Североморск для доклада в штабе флота или за очередной взбучкой от командующего СФ?

3,5 тысячи различных помещений! Почти два десятка километров трапов и коридоров! Поэтому уходили патрули в морпеховской форме в недра корабля по заранее утвержденному маршруту, а в исходную точку возвращались лишь часа через три-четыре непрерывной бодрой шагистики. И все равно время от времени кто-то из обиженных командирами или сослуживцами моряков регулярно на пару-тройку недель пропадал бесследно.

По трансляции к беглецу начальство ласково обращались примерно так: «Вернись, я все прошу!». Помогало обычно, но не сразу. Поскольку сердобольные товарищи-морячки, знавшие конкретное место «лежки» нарушителя, регулярно и сочувственно его подкармливали. И лишь получив гарантии о «ненаказании» беглец, спустя время, выползал на свет божий. То есть — на верхнюю палубу.

Минобороновской комиссии всего этого на авианосце официально, понятное дело, никто не докладывал. А мне доверительно поведал капитан 2 ранга Саша Головин, мой сослуживец еще по Черноморскому флоту, оказавшийся в день проверки старпомом на «Адмирале Кузнецове».

Охотно верю, что сегодня и на этом корабле наведен кое-какой флотский порядок. Потому что рассказ мой относится к абсолютно беспросветным для Вооруженным силам России временам.

Одна, но сногсшибательная деталь: каждая побудка для моряков на нашем авианосце начиналась в ту пору с голоса по корабельной трансляции: «Доброе утро! В эфире „Голос Америки“ из Вашингтона!».

Сам однажды в каюте проснулся под это удивительно ласковое объявление над заполярными сопками. И даже не поперхнулся. Потому что в Кремле сидел Борис Ельцин, в Минобороны — Паша Грачев. А США были нашими главными наставниками и заботливыми проводниками «в мир наживы и капитала».

Сейчас, вы правы, трудно такое даже вообразить. Как и раззор, царивший тогда на замерзавшем не столько от холода, сколько от безнадеги Северном флоте. Но «красным беретам» на российских кораблях и сегодня работы точно осталось — океан.

---

Новости политики: За семь миллионов рублей российские депутаты изучат зарубежный опыт борьбы с бедностью