Частная разведка: «Калибр» решает многие проблемы, но не все

Частные военные компании стали в наше время самыми настоящими армиями. В самых разных концах планеты они играют порой колоссальную роль — там, где использование регулярной армии нежелательно. И Россия — не исключение. Но любой армии — даже частной — нужна частная же разведка (ЧРК­). Разведка — это глаза и уши подразделений. А также мозг. У американцев и их подсобного аппарата на Украине такие мозги есть. А у нас?

«Мы не можем шпионить, если мы никого не можем покупать!»

Нынешние реалии СВО высветили множество проблем в области разведки. Это стало ясно еще в феврале. В результате 31 марта в Госдуму был внесен законопроект «О государственном регулировании создания и деятельности частных военных компаний». Но пока дальнейшего развития он так и не получил.

Однако совершенно очевидно, что легализация ЧВК в России — вопрос времени. Вероятно, самого ближайшего.

Между тем, смысловая и сущностная пропасть между ЧВК и ЧРК огромна. ЧРК — сбор, обработка и анализ информации о враге, его союзниках и его потенциальных планах. А также похищения, диверсии и теракты.

Формально сотрудники ЧРК не являются военными. Они могут быть задействованы в оперативной и агентурной работе, их сложнее выявить в тылу врага.

История у них богатая. Еще в середине XIX века американцы вовсю пользовались услугами частной разведки во время американо-мексиканской войны, скупая на корню крупных мексиканских чиновников. Подлинный бум индустрия частной разведки в США пережила из-за войны правительства США с терроризмом (а по факту — из-за резко возросшего количества спецопераций Вашингтона за рубежом).

Как правило, все крупнейшие ЧРК мира объединяет одно — все они британские. В редких случаях — американские, но тогда в правлении этих компаний присутствует какой-нибудь лорд или бывший член британского парламента.

«Золотой список» возглавляют такие «киты частной разведки», как Kroll (50 офисов по всему миру, штат — 4000 человек), GPW, Haklyut&Company, Risk Advisory и Control Risk. Практически в каждой ЧРК у руля стоит бывший офицер SAS (британская спецслужба — ред.) с опытом проведения самых грязных операций — от похищения кораблей и топ-менеджеров компаний до взрывов на «объектах критической инфраструктуры» (что в последнее время стало регулярно происходить в России). Весьма высока вероятность того, что тот же Крымский мост взорвали именно с участием английских «частников».

По данным «Нью-Йорк таймс», в далеком уже 2013 году на услуги американских ЧРК было потрачено 56 миллиардов долларов. Девиз всех англосаксонских ЧРК — «Мы не можем шпионить, если мы никого не можем покупать!».

А покупать кого-либо из серьезных людей — это всегда дорого.

В условиях глобальной гибридной войны целесообразность ЧРК возросла многократно. И вопрос о легализации «внештатной разведки» должен быть решен на законодательном уровне. И чем быстрее, тем лучше.

Нельзя сказать, что в России никогда не было частных разведывательных кампаний. Они были. И довольно много. Но правильнее было бы их назвать «частные бандитские лавочки». Эти «лавочки» стал возникать как грибы после дождя в «ревущие девяностые», когда страну захлестнул тайфун организованной преступности.

Заказные убийства (и в массе своей — «глухари» и «висяки», не подлежащие раскрытию), просто захлестнули страну. Милиция не справлялась с этим тайфуном. И тогда были созданы ОМОН и РУБОП. А вот это уже было серьезно.

Гангстеры сначала впали в панику, затем стало резко соображать, что делать дальше. И поняли, что без фирмы-прокладки между криминалом и правоохранителями не обойтись. Причем роль прокладки должен был играть человек, вышедший из правоохранительного сообщества и имеющий в нем серьезные, устойчивые и разветвленные связи, чтоб решать проблемы криминалитета, разруливать конфликты, сливать некую оперативную информацию от силовиков.

Найти такого в рядах действующих сотрудников было очень сложно. Слишком велик был риск «палева». Да и идейных среди оперов хватало. Продажного сотрудника очень быстро вычислили бы свои же коллеги.

А вот среди отставников в погонах таковых можно было и поискать. Они уже свое выработали, пенсия у них уже есть, карьерного роста не будет. И связи у них среди коллег — кто помоложе — остались. И деньги нужны — внуков поднимать и кредиты за детей платить. Вот и он стали частными разведкомпаниями — для бандитов.

Практически каждая более-менее серьезная группировка в стране имела в свое составе не только вора-законника, но и своего полковника-«решалу». Эти «решалы» и стали прообразом ЧРК в мире криминала.

А потом возникли еще и частные детективные агентства — тоже из числа отставных служак. Насколько они были эффективны — история умалчивает. Частные детективы тоже были вхожи и в криминальные структуры, и в правоохранительные. И собирали, и анализировали информацию, поступающую к ним отовсюду. Говорят, что найти сворованную машину или заказать «решалу проблем» в той или иной криминальной бригаде очень удобно было именно через них.

Но самую мощную ЧРК в 90-е годы создал беглый олигарх Гусинский. В недрах своего холдинга он соорудил аналитическое управление, которое возглавил главный «иудушка госбезопаности» — «предатель века» генерал-лейтенант Филипп Бобков. Фактически это была ЧРК внутри холдинга. Ирония и сарказм судьбы в том, что на Лубянке «иудушка Бобков» много лет возглавлял идеологическую контрразведку и держал «под колпаком» всех диссидентов страны. И даже отправил в ссылку известного диссидента Андрея Сахарова.

А потом сам же к этим диссидентам и переметнулся. Удивительная метаморфоза. Но факт…

В Англии и Америке огромным питательным планктоном и для спецслужб, и для ЧРК являются мигранты. В Майами, например, проживают порядка десятки тысяч русских и несколько сот тысяч латиносов (мексиканцев, пуэрториканцев, колумбийцев, боливийцев). И смешно бы было, если бы оперативники и аналитики ЦРУ и ФБР не попытались их использовать в качестве «частников» для работы на исторической родине.

Но при вербовке «подсобного аппарата» из этой среды возник целый ряд проблем. О них «СП» подробно рассказал эмигрант из России Владимир, приехавший в Майами по программе «Miami is luring».

— «Дяди Бакенбарды» (вербовщики ЦРУ — ред.) пытались ангажировать в ЧРК и меня, и многих моих знакомых мексиканцев, — рассказывает Владимир. — С мексиканцами у них вообще плохо получается.

Во-первых, среди них не так много интеллектуалов. В массе своей они работают на почасовых работах, где не нужна высокая квалификация, и в сфере обслуживания. А в разведке надо думать, соображать, анализировать и уметь прогнозировать. Это не про них.

Во-вторых, мексиканцы обожают жить в режиме расслабленной синекуры.

Сами они называют это «manian mode» — «жить в режиме маньяна». Маньяна по-испански — это «завтра». Если латинос обещает тебе что-либо сделать завтра, то скорее всего он этого не сделает никогда. Сначала «завтра», потом позже, затем опосля, после дождичка в четверг и вообще — отвалите от меня. Так в разведке не работают.

Третье: латиносы по сути своей — интриганы. Но интриганы в массе своей какие-то мелкотравчатые — на уровне кухонных семейных разборок. Главная интрига — сходить налево, а потом в кругу семьи изображать из себя образцового семьянина. И гордиться собой — надо же, какой я ушлый lover-мачо!

И четвертое ­ - местные «доны Педро» чрезвычайно болтливы и хвастливы. Язык у них болтается как колокольчик на ветру. А это для разведчика — первый признак профнепригодности.

«СП»: — А русские эмигранты?

— Совсем другое дело. Здесь есть ребята и с интеллектом, и с понятийным аппаратом, и с амбициями, и язык за зубами держать умеют.

«СП»: — А тебе самому делали предложение?

— Разумеется. Я же по их программе приехал. У меня были амбиции. И есть. Я же в Союзе был большим начальником на производстве. Привык людьми командовать. А здесь пришлось работать «мужем на час». И «бакенбарды» хотели меня на этом подловить. Все предлагали — и деньги, и статус, и командировки, и кредиты беспроцентные.

Но у них, как и везде, вход — рубль, выход — десять. Да и не хотелось против своей страны работать.

… Пора, видимо, и нам создавать своих «частников». И на своей территории, и на чужой. «Калибр» решает многие проблемы, но не все.