Хорошо ли будут воевать мобилизованные?

В обществе бытует мнение, что хорошо воевать наши мобилизованные не смогут. Мол, сугубо граждански человек к войне не приспособлен. Как бы еще обузой для настоящих военных не стал.

Это — заблуждение, не имеющее никакого отношения к жизни. Почему? Объясню на пальцах.

Во-первых, все, кто служил в армии, прекрасно знают, что тяжелая армейская наука вбивается на всю оставшуюся жизнь в солдатскую кровь.

У меня лично самые яркие армейские эпизоды — беготня с автоматом по свежераспаханной пашне, кросс по пояс в воде или по грудь в снегу с полной выкладкой, переправа вплавь через реку глубокой осенью, ночные стрельбы с полетами трассеров над головой, ночевки в холодной палатке возле остывшей буржуйки, когда согревали друг друга своим телом — снились еще лет десять после службы.

В холодном поту просыпался.

То же самое вам скажет любой служивый. Так что вся эта военная наука даже через тридцать лет после «срочки» вспоминается «на раз» после первых же полевых занятий. Солдат — ­ он и через тридцать лет солдат. Если, конечно, за это время он не нанес непоправимого ущерба своему здоровью.

Второе. Многие мужчины, даже всю жизнь работая на гражданке, в глубине души остаются воинами. Они выплескивают свою энергию в спортзалах, прыгая на ринге или татами, играют в страйк-бол, записываются в какие-то военно-исторические общества, клубы реконструкции и так далее.

Кстати, Герой Донбасса Игорь Стрелков — выходец из такого вот военно-исторического общества. Поэтому, став мобилизованным, вчерашний боксер или реконструктор просто возвращается в свое родное, исходное и привычное психологическое состояние. Тот воин, который в нем спал много лет, просто проснулся — вот и все. Так, как проснулся он в свое время в дважды Герое Советского Союза Сидоре Ковпаке.

В мирной жизни Ковпак был директором кооператива. А на войне стал директором крупнейшего партизанского соединения.

Да и взять Абхаза, командира отряда «Сомали». Был студентом РУДН, стал воином. То же самое можно сказать о Гиви, Мотороле, Мозговом. И о тысячах других шахтерах, водителях, грузчиках, учителях из Донецка, Луганска и Горловки…

Все на гражданке были сугубо мирными людьми. И не помышляли ни о какой военной карьере. А на войне стали героями. И среди мобилизованных наверняка таких будет немало — тех, в ком внезапно проснется воин, дремавший до этого много лет в глубоких лабиринтах подсознания.

Третье. Все психологи планеты знают, что при резко изменившихся обстоятельствах жизни человек способен перерождаться. Принимать другой облик. Менять свою сущность. С волками жить — по-волчьи выть. А на фронте человек попадает в дружную волчью стаю. И ей противостоит другая стая волков — по ту линию фронта. И приходится жить по волчьим законам. И в резко изменившийся среде вчерашний «офисный планктон» становится волком. Обычное дело, рабочий момент — перерождение личности.

Четвертое. У нас в стране — миллионы мужчин с амбициями, сильными и не очень, которые по тем или иным причинам — субъективным, объективным или еще каким — так и не смогли реализоваться в мирной жизни. А участие в боевых действиях дает им такую возможность. Кто-то найдет себя в качестве замполита, эмоционально заряжая личный состав, кто-­то — как военный инженер, кто-то вообще — как военный стратег или тактик.

Пятое. Участие в военных действиях резко поднимает твой социальный статус. Раньше ты был простой охранник, каких миллионы, айтишник, веб-дизайнер или офисный планктон, а теперь — участник боевых действий. А после их окончания — ветеран. И смотреть на тебя твои вчерашние коллеги будут совсем по-другому.

Парни будут уважительно жать тебе руку, а девчонки — дарить улыбки. Уйдешь на фронт простым мобилизованным — вернешься героем. Вся твоя жизнь может враз поменяться. От такой перспективы у многих крылья за спиной вырастают. И вчерашний веб-дизайнер от одной этой мысли может стать мотивированным бойцом, способным на войне творить чудеса.

Шестое. Не надо забывать, что военные действия для многих - прекрасный социальный лифт. И твое участие в них может стать настоящим трамплином карьеры. И не обязательно военной. Хотя многие потом не расстанутся со своей формой до «деревянного бушлата». А мало ли среди мужчин карьеристов? Да почитай каждый второй. А карьера — это статус, деньги, внимание женщин, почет, уважение. И покажите мне мужчину, который по своей воле откажется от всего этого. Его можно сразу в Красную книгу заносить.

Некоторые «донбассцы» и «украинцы» со временем вообще станут политической элитой страны — как те же «афганцы» и «чеченцы». Другие поступят без конкурса в престижные вузы и военные училища, о которых ранее и мечтать не могли. Вся твоя жизнь после победы полетит совершенно по другим рельсам.

Седьмое. Говорят, сейчас на поле боя — совсем другая техника, что была 10−15 лет назад. И мобилизованные не смогут ее освоить. Это очередное заблуждение. Да, техника сама по себе сложная — с точки зрения внутреннего устройства. Компьютеры, микросхемы, микрочипы…

Но с точки зрения эксплуатации любая военная техника должна быть доступной человеку с тремя классами образования. А то и без оных.

В Афганистане неграмотные душманы легко управлялись сложнейшими вроде бы «Стингерами».

Исключение, возможно, составляют зенитчики и артиллеристы. У нас в полку их называли «математиками». Этим надо уметь быстро делать в голове массу арифметически действий. Но это только ­ - для командира расчета. Это, как правило, офицер. А тому же подносчику снарядов уметь мысленно считать в режиме компьютера совсем необязательно.

И, наконец, восьмое. Наше общество раздроблено, расщеплено и атомизировано. Мы живем одиночками, не зная даже соседей за стеной своей квартиры. И не стремясь их познать. А на фронте ты сразу попадаешь в команду — отделение, расчет, экипаж, взвод, рота, батальон, полк. И в команде твоей к тебе априори хорошо относятся. Ты теперь — не один в этом мире. Ты — часть большого коллектива. И каждый член этого коллектива готов встать на твою защиту. И ты готов подставить плечо своему товарищу. Вы сцементированы одной идеей. Все идут к одной цели. Цель эта — победа. Один — за всех. И все — за одного.

Внутренне осознание этого простого, но крайне важного факта уже само по себе делает человека сильнее. В нем открываются способности, о которых он даже не подозревал. Это один в поле — не воин. Но если за спиной у тебя — родина и рота, ты уже воин самый настоящий. Может даже, самый храбрый в этом мире.

… И кто-то после этого усомнится в способностях и возможностях наших мобилизованных?