Народ в глубинке учится воевать, не дожидаясь мобилизации

СВО на Украине выявила необходимость серьезных изменений в российской армии и обществе, которые уже начались. Одной из базовых новаций станет поэтапное повышение призывного возраста. Соответствующий законопроект включен в план работы весенней сессии Госдумы.

Проектом закона предусматривается, что с 1 января по 31 декабря 2024 года будут призываться граждане от 19 до 30 лет, с 1 января до 31 декабря 2025 года — от 20 до 30 лет, а с 1 января по 31 декабря 2026 года — от 21 до 30 лет.

Срочники могут рассматриваться государством как источник пополнения рядов военнослужащих по контракту. О необходимости дать срочникам возможность заключать контракт с первого дня, а не после трех месяцев службы (как в последние годы), в декабре говорил Сергей Шойгу.

По данным СМИ, с 1 апреля 2023 года (начало весеннего призыва) и до конца года по всей стране планируется привлечь в Вооруженные силы РФ около 400 тысяч контрактников. Вводные уже спущены в регионы, губернаторы ведут подготовку, курирует вопрос замглавы Совбеза Дмитрий Медведев.

Ранее в Минобороны объявили о плане довести численность Вооруженных сил РФ до 1,5 млн человек, включая более 600 тысяч контрактников. При этом независимо от способа комплектования армии, важнейшим фактором боеспособности государства остается допризывная подготовка и решимость народа сражаться за свою страну.

— Промежуточные итоги СВО могли бы быть гораздо лучше, но всё могло быть и хуже, — говорит замдиректора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин. — Вообще, важным фактором военного строительства являются победы действующей армии. Когда армия побеждает, многие хотят в ней служить, когда терпит поражение — бегут прочь.

«СП»: Каких изменений вы ожидаете в армии?

— Во-первых, нужен реальный патриотизм. На одной примитивной пропаганде здесь выехать невозможно. Пропаганда должна быть живой и ее нужно чем-то подкреплять. Если говорить о допризывной подготовке, то, конечно, необходимо вернуть в школы уроки начальной военной подготовки (НВП), причем в более вразумительном виде, чем раньше, отвечающем новым реалиям.

Также должна быть полностью пересмотрена система запаса. Мобилизация выявила, что она работает неудовлетворительно. Сейчас у нас человек, уходящий из армии, причем в любом звании — от рядового до генерала, фактически перестает быть как-то связан с вооруженными силами. Хотя он, как правило, числится в запасе, но ни человек не интересуется армией, ни военкомат человеком.

Многое надо даже не восстанавливать, а строить с нуля. Видимо, пример надо брать с таких стран, как Швейцария или Израиль, или Швеция. Там все население, включая, кстати, и женщин, проходит военную подготовку или переподготовку регулярно, а не как у нас — отслужил и забыл. Концепция полностью контрактной армии не актуальна, это фетиш, нет ничего хуже. О ней надо забыть.

— Я не считаю, что армия должна быть исключительно профессиональной, — продолжает военный эксперт Виктор Литовкин. — Нужны и солдаты срочной службы. За год они осваивают несложные военные специальности. А кроме того, таким образом готовится мобилизационный резерв. У нас даже при действующей системе с этим проблемы, как показала практика СВО.

Надо всерьез заняться подготовкой резервистов. Отслужившие бойцы, встав на учет в военкомате, должны иметь возможность вступить в армию резерва. Получая от Минобороны какие-то деньги, они будут прикреплены к конкретной воинской части, где смогут регулярно совершенствоваться по своей специальности, выезжать на полигоны. В случае необходимости они сразу встанут в строй.

Контрактникам в армии необходимо подготовить материальную базу. Это не только учебные подразделения, но и общежития, где они смогут жить не как в казарме, а с семьей. Чтобы военнослужащие могли жениться, обзаводиться детьми. Должен быть установлен четкий рабочий день, все положенные выплаты. Просто набрать людей и одеть их в форму — этого недостаточно. Строительство современной армии — это работа.

Но основной упор нужно делать, конечно, на современную военную технику. А то у нас 20 лет рассказывали про беспилотники, возили их по выставкам, а когда жареный петух клюнул, оказалось, что их в нужном количестве в войсках нет, пилотированию БПЛА люди не обучены, взаимодействовать с артиллерией не умеют. Даже завод для серийного производства дронов начали строить только сейчас.

«СП»: Видимо, одна из проблем военного строительства — деньги…

— Руководители нашего государства выдвигают многие нужные, полезные инициативы, но чиновники, например из Минфина, отвечают, что денег нет. Не все чиновники у нас обладают государственным мышлением и государственной ответственностью.

Тем временем, россияне, наблюдая за ходом СВО, начинают самоорганизовываться для получения навыков в военной сфере. О том, как это происходит «СП» рассказала организатор курсов НВП «Рокот», инструктор по тактической медицине Полина Старцева.

— «Рокот» — это сетка низовых инициатив, которая со временем приобрела вполне серьезный масштаб. Когда осенью началась мобилизация, люди, активные в своих регионах, начали понимать, что многие их земляки уезжают в зону СВО практически не подготовленными. У меня были такие же мысли, я стала искать выход, наткнулась на «Рокот» и присоединилась к этой инициативе.

Всё идет снизу. Никакой государственной поддержки у «Рокота» нет. Важную роль играет центральный телеграм-канал, из которого люди узнают, есть ли и где находится их региональная группа «Рокот». Число таких групп постоянно растет за счет уже совсем небольших городов в глубинке. Через канал мы обмениваемся опытом, обсуждаем вопросы стандартизации обучения НВП.

«СП»: Любой организации необходимы ресурсы…

— Как правило, люди начинают с использования своих собственных возможностей. Сами находим помещения, инструкторов, прочую матбазу. Некоторым удается подружиться с ДОСААФ и тогда появляется и полигон, и помещение. У меня в подмосковном городе Видное тоже никакой базы не было. Я пришла к местному депутату, он меня поддержал, одобрил.

В итоге договорилась с порядочным владельцем фитнес-клуба, который бесплатно предоставил спортзал раз в неделю. Местная общественная палата выделила лекционное помещение. А вот инвентарь, необходимый для обучения тактической медицине, те же жгуты, я закупала на свои деньги. Где-то, знаю, курсанты скидывались на учебные страйкбольные гранаты. Сами купили, сами потренировались.

«СП»: Какие дисциплины преподаются на курсах «Рокот»?

— Очень активно сейчас развивается направление БПЛА. В этом вопросе ведущим является «Рокот» во Владимире. Там ребята — красавцы, занимаются не только полетами и подготовкой операторов, но и перепрошивкой дронов (снимают заводские ограничения по дальности и высоте), а также учат этому центры «Рокот» из других регионов. Мои курсанты скоро к ним поедут. Раньше этим занимался только Лобаев.

Кроме того, проводим занятия по тактической подготовке. Работа в двойках, тройках, перестроение. В обзорно-базовом формате, поскольку правила, приемы в каждом действующем подразделении свои. Но элементарные знания помогут мобилизованным меньше тупить в зоне СВО. Моя специализация — тактическая медицина, оказание первой помощи на поле боя. Закончила курсы для преподавателей.

А вот огневой тактики в Видном нет, так как у нас нет полигона. По закону пострелять даже из «охолощенки» можно только там. А мы стараемся все делать по закону. Но полигоны есть в соседних Ступино и Подольске. Мы договариваемся и мои курсанты на огневую тактику ездят к ним. А их курсанты ко мне на тактическую медицину. Бывает, выезжаем в другие города проводить интенсивы.

«СП»: Кто работает инструкторами?

Простой человек с улицы вряд ли станет браться за такое дело. Естественно, это люди так или иначе связанные с военной практикой, силовыми структурами, есть даже реконструкторы. Некоторые инструкторы прошли чеченские войны, хотя тот опыт сейчас уже не очень актуален. Есть ребята, кто имеет опыт СВО. Есть те, кто проходит реабилитацию после ранения и хочет приносить пользу.

Также в нашем деле важны навыки, склонность к преподавательской деятельности. Некоторые наши инструкторы связаны с патриотической образовательной деятельностью среди детей и подростков. Свою работу все преподаватели выполняют бесплатно.

«СП»: Что за люди ваши слушатели? Сколько их в России?

— В основном это мужчины среднего возраста: 35−50 лет. Многие поняли, что сейчас практически любой зрелый мужчина может попасть в зону боевых действий. Молодежь есть, но поменьше. Некоторые служили в армии, некоторые — нет. Кто-то вообще никогда не держал в руках ничего тяжелее телефона. Есть медики, которым тем не менее интересна тактическая медицина. Есть «офисные хомячки».

Очень интересно наблюдать за изменениями, происходящими с курсантами. У меня обучается пара — отец и сын. Сыну — 17 лет, отцу 45−50. С началом СВО сын собрался идти добровольцем, а отец заявил, что тогда он тоже пойдет, но нужно подготовиться. Когда они пришли в первый раз, это были мальчик и дяденька. Сейчас это два подтянутых мужика. Они растут буквально во всем.

Оценить общее число обучающихся в «Рокоте» и других подобных курсах по всей стране сложно. Но в телеграм-чате Видного (численность населения 100 тысяч человек — авт.) состоит 400 человек, из которых активно занимаются около 150-ти. В крупных городах наверняка курсантов гораздо больше. И это при том, что мы себя никак специально не рекламируем.