Если бы пацаны служили в армии два года, смогли бы они сдержать атаки ВСУ под Курском?

Вторжение украинских войск в Курскую область продолжается. Противник еще топчет нашу землю. На этом фоне в социальных сетях и телеграмм-каналах опять вспыхнули споры об увеличении срока службы военнослужащих по призыву.

Считается, что в настоящее время основную нагрузку по прикрытию госграницы России несут именно воинские части, укомплектованные «срочниками». Но их уровень боевой подготовки не позволяет противостоять хорошо обученным силам агрессора.

Негативный опыт

Вопрос об увеличении срока службы по призыву поднимается уже достаточно давно. Еще с конца 2000-х годов, когда он был сокращен сначала до 18 месяцев, а потом и до одного года. Споры несколько утихли после успеха российских вооруженных сил в Крыму и Сирии. Но начало специальной военной операции опять обострило дискуссии на эту тему.

Один из основных доводов оппонентов двухгодичной службы — в Чечне и Афгане воевали срочники и воевали не хуже военнослужащих по контракту. На самом деле это очень спорный довод.

Еще в начале 1980-х годов, бывший тогда начальником Генштаба маршал Николай Огарков пытался начать масштабную реформу Советской армии. Ее цель — создать мобильные, высоко обученные соединения и объединения, укомплектованные профессиональными военнослужащими-сверхсрочниками.

Такое решение родилось у Николая Васильевича именно по опыту боев в Афганистане. Другим главным идеологом этой реформы стал заместитель Огаркова — маршал Махмут Гареев, а также министр обороны Дмитрий Устинов.

Огарков и Гареев смогли сделать первые шаги и даже создали два отдельных армейских корпуса — прообраз будущих высокомобильных сил. Но отставка Николая Огаркова поставила крест на реформе. Второй раз ее попытались возродить уже в начале 1990-х годов. Тогда стараниями министра обороны Павла Грачева, тоже имевшего огромный афганский опыт, были созданы Мобильные силы. Но и этот проект умер. Но теперь уже по политическим и финансовым соображениям.

Чему научили Афганистан и Чечня

Но почему именно Афганистан заставил советское военное руководство формировать воинские части из профессионалов-сверхсрочников? В российских военных академиях есть такая присказка. «Для командира взвода на поле боя главный враг — снаряды и пули противника. Для командира дивизии — текущий и временный некомплект (ТНК и ВНК)».

Военнослужащие — это не роботы, а обычные люди. А значит, они переводятся на другие должности, увольняются в запас, заболевают, умирают, уезжают в отпуска и т. д. На время или уже навсегда выбывают из строя. В тоже время, разница между штатным количество личного состава и тем, который есть в наличии, и определяет боеспособность подразделения, воинской части, соединения и объединения. Чем больше солдат в строю, тем выше боеспособность. А если разница очень большая, то тогда воинская часть, подразделение, соединение и объединение считаются небоеспособными.

Опыт войны в Афганистане, а позже и в Чечне показал, что из-за высокого уровня ТНК и ВНК боеспособность подразделений стремительно падала. Солдаты не только гибли, но и массово болели, были случаи дезертирства, самострелов и т. д.

А вот с их заменой в строю были проблемы. Надо было либо ждать следующий призыв, который будет через полгода, либо забирать военнослужащих из других — не воюющих частей и подразделений, а значит, теперь у тех падала боеготовность.

Технически такой ситуации не должно было сложиться. Ведь на место убитых должны приходить военнослужащие, призванные из запаса. Но ни советское, ни российское военно-политическое руководство не объявляло мобилизации. А значит, никаких «запасников-партизан». И поэтому восполнять потери приходилось за счет личного состава, который был в наличии.

Во время Второй Чеченской кампании российский Генштаб нашел выход из ситуации. Так появились ныне печально известные батальонно-тактические группы. В полку-бригаде, иногда — в дивизии формировался батальон, усиленные танками, артиллерией, саперами, разведчиками, инженерами и т. д. Он убывал в зону боевых действий, а весь его ТНК и ВНК компенсировался за счет военнослужащих, остающихся в пунктах постоянной дислокации.

Позже, в 2000-х годах, такую практику распространили на все Вооруженные силы. Были сформированы части и соединения постоянной боевой готовности, укомплектованные на 100% по штату военного времени. А вот все остальные ВС РФ стали для ЧПГ, фактически, донорами. И даже в частях постоянной готовности укомплектованность личным составом скакала по дикой параболе. Пик ее приходился на окончание весеннего и осеннего призывов, а максимальное падение на время увольнение военнослужащих в запас.

Допустим, что решение об увеличении срока службы для срочников до двух лет принято. Что будет дальше?

Численность личного состава в ВС РФ определена законом. На его основании Минобороны уже и рассчитывает количество контрактников и срочников в ее рядах. Увеличение срока службы у последних приведет к сложной ситуации. Ведь количество призывников с каждым призывом начнет сначала резко падать, а потом резко начнет расти.

На следующем этапе командованию Вооруженных сил придется уменьшать долю контрактников, в пользу срочников. Или просить президента увеличить законодательно численность ВС РФ.

Но в любом случае, после увеличения срока службы, под военнослужащих по призыву придется формировать новые воинские части. И тогда «замкнутый круг ТНК и ВНК» опять начинает играть против ВС РФ.

Да, на тактическом уровне срочник, который прослужил год-полтора, воюет очень хорошо, это доказали Афганистан и Чечня. Но уже на оперативном, а тем более на стратегическом уровнях военнослужащие по призыву — это серьезная проблема для боеготовности ВС РФ.

Да, сейчас на границе можно развернуть батальоны срочников-двухгодичников. Но в это время в тылу должны будут сидеть целые полки и даже дивизии, за счет которых будет поддерживаться боеспособность частей на передовой.

Время «трудных решений»

В конфликтах низкой интенсивности ВС РФ спас переход на комплектование военнослужащими-контрактниками. После того, как в ходе Второй Чеченской кампании на контракт была переведена 42-я мотострелковая дивизия, военные комендатуры, а также ряд частей и соединений Внутренних войск (в настоящее время Росгвардия) ситуацию с личным составом удалось выровнять. Сказалось огромное количество желающих заработать деньги. И уже с ТНК и ВНК проблем у командования не было — бойцов хватало с избытком.

Контрактник, в отличие от военнослужащих-срочников, не привязаны к срокам призыва и увольнения. Набирать их на военную службу можно круглый год. Поэтому компенсировать нехватку личного состава в контрактных частях достаточно просто.

Опыт перевода воюющих в Чечне воинских частей оказался настолько хорош, что было решено перевести все части постоянной готовности ВС РФ на контрактный способ комплектования.

Такое решение во многом позволило избавиться от резких скачков в боеготовности ЧПГ. Контрактные части постоянной готовности стабильно держали удовлетворительный уровень укомплектованности.

Позже было еще несколько военных реформ, включая «Новый облик» Анатолия Сердюкова, «Сверхновый облик» Сергея Шойгу и «Сирийский опыт» Валерия Герасимова. Но во всех этих преобразованиях одним из главных постулатов было увеличение количества военнослужащих по контракту.

Однако с началом специальной военной операции ситуация с укомплектованностью личным составом в воюющих группировках стала стремительно ухудшаться. Были потери. Надо было срочно и массово их восполнять, а значит, привлекать к службе по контракту как можно больше людей. Но система дала сбой. Ведь интенсивность боевых действий в СВО на несколько порядков превосходила сражения в Чечне и в Афганистане.

Поэтому уже осенью 2022-го года, после «трудных решений» в России была объявлена частичная мобилизация. А с 2023-го года главной задачей государства стало увеличение набора военнослужащих на контракт. ВС РФ уже имеют численный перевес для вооруженными формированиями Украины. Но, как показал опыт боев под Курском, он оказался недостаточным, чтобы не допустить прорыва врага.

Резервы победы

Уровень комплектование ВС РФ контрактниками пока не дает возможности решительного разгрома ВСУ. Переход же на увеличенный срок службы срочников, вообще, ввергнет российские Вооруженные силы в хаос и приведет к полной потери боеспособности. Где искать выход?

В Вооруженных силах США срок первого контракта на военную службу составляет десять лет. При этом военнослужащий сам выбирает, сколько он прослужит в действующей армии, а сколько в резерве. Обычно это 2 года и 8 лет соответственно. Два года боец получает воинскую специальность, участвует в конфликтах за рубежом. Дальше он становится гражданским лицом. Но раз в месяц он проходит двухдневные сборы в воинской части регулярной армии, к которой приписан. Раз в полгода его привлекают к учениям на одну-две недели. Отказ от исполнения обязанностей по контракту влечет уголовную ответственность.

Такой подход позволяет Пентагону эффективно восполнять ТНК и ВНК, при этом не превращая все Вооруженные силы в доноров для нескольких воинских частей. Даже поверхностный расчет показывает, что количества американских резервистов хватит чтобы без объявления частичной мобилизации и наращивания компании по призыву на контракт провоевать год в боях сопоставимых по масштабу с СВО.

Попытки создать что-то подобное в ВС РФ предпринимались еще в начале 2010-х годов. В 2018-м стартовала программа «Боевого армейского резерва — БАРС.

БАРС должен был позволить создать резерв аналогичный американскому. Но система так и не заработала. На момент начала СВО количество «барсиков» хватило только на то, чтобы сформировать несколько легких стрелковых батальонов.

Сейчас переход на два года службы для «срочников» нанесет серьезный вред боеспособности ВС РФ. Выход из сложившейся ситуации может быть только один — начать формировать из бывших контрактников и военнослужащих срочной службы полноценную систему резервов. Это дорогостоящий процесс, и он требует волевых решений. Но другого пути нет.