Охота на «Лютого»: Як-152 с двумя пулеметами и авиапушкой может прикрыть небо и над Москвой, и над Волгоградом

Обе эти новости весьма многозначительно, как представляется, почти совпали по времени.

Первая: в ночь на субботу, 15 марта, территория России привычно уже, увы, для всех нас подверглась массированной атаке украинских беспилотников. Всего в наше небо в ту ночь их прорвалось едва ли не туча — 126.

Больше половины этих тихоходных вражеских аппаратов безнаказанно пролетели над почти всей европейской частью нашей страны и добралась почти до берегов Волги. И только там, по официальным данным, были перебиты силами ПВО над Котовским, Городищенским, Калачевским районами Волгоградской области и над южной частью Волгограда.

Если учесть, что и предыдущей ночью, 14 марта, ударные дроны противника тоже массово прорывались достаточно глубоко в наши тыл, а 11 марта БПЛА ВСУ, среди которых были беспилотники «Лютый», атаковали Москву и Подмосковье, то картина для России в целом складывается более чем серьезная.

С этаким все более и более вопиющем безобразием совершенно точно необходимо что-то срочно делать. Исходя из этого, уверен, особого внимания заслуживает «новость № 2»: по данным московского Центра анализа стратегий и технологий на летно-испытательной базе ПАО «Яковлев» в Жуковском после долгого перерыва возобновлены работы над перспективным учебно-тренировочным самолетом Як-152.

Изначально задуманный для летной подготовки будущих военных летчиков, этот простой и надежный поршневой двухместный самолет первоначально в конструкторских документах значился как Як-54М. И лишь в 2000 году получил свое нынешнее имя. Таким образом, как утверждают, конструкторы в рекламных целях постарались подчеркнуть, что их новая машина должна стать преемником популярной и отлично известной прежде в мире «летающей парты» Як-52.

Но из-за сложностей с финансированием первый полет прототип перспективного самолета совершил только в 2004 году.

Еще через пару лет учебно-тренировочной машиной вроде бы заинтересовались китайцы из компании Hongdu. Как следствие — у «яковлевцев» появились было достаточно серьезные деньги. Следствием стало налаживание необходимых производственных мощностей в Иркутске.

Однако вскоре партнеры из КНР справедливо решили, что с уже обретенными с помощью ПАО «Яковлев» знаниями и опытом дальше отлично справятся и без нас. И от дальнейшей кооперации отказались. Действительно самостоятельно создав к осени 2010 года на основе хронически буксующей программы нашего Як-152 новый китайский учебно-тренировочный самолет, получивший обозначение L-7.

А в России финансирование тут же снова «схлопнулось». Слабенький свет в конце туннеля забрезжил лишь в конце 2013 года, когда появились первые сведения, что к теме нового самолета первоначальной летной подготовки летчиков готовы вернуться в Минобороны России. Через год был заключен контракт с военными. Правда, на совершенно не поражающую воображение в деле создания новых самолетов сумму 300 миллионов рублей.

Впрочем, как бы там ни было, а первый прототип Як-152 был выкачен из ангара на Иркутском авиазаводе 27 августа 2016 года. В сентябре — первый полет. В 2017-м собирались завершить летные испытания. После чего приступить, наконец, к серийному производству нового самолета.

Но не тут-то было. Как выяснилось, создатели напрасно решили использовать на Як-152 российско-германский авиационный поршневой 12-цилиндровый двигатель RED A03. Одновременно с введением западных санкций против нашей страны начались проблемы и с этим.

4 августа 2023 года заместитель гендиректора ОАК по гражданской авиации, гендиректор ПАО «Яковлев» Андрей Богинский заявил, что возглавляемая им компания отказались от установки двигателя RED A03 на самолет Як-152. И начинает искать ему российскую замену.

Вариантов, как утверждается, было всего два. Или модернизация двигателя RED A03 на основе российской компонентной базы. Или адаптация под Як-152 полностью российского вертолетного двигателя ВК-650.

На чем в итоге остановились наши авиаконструкторы? Не столь уж и важно. Главное, что на аэродроме в подмосковном Жуковском на днях было замечено явное рабочее оживление вокруг третьего (и последнего) летного прототипа Як-152 с заводским номером 1520003.

Эта машина свой первый испытательный прилет совершила в мае 2022 года. Но теперь появилась надежда, что она вскоре вновь поднимется в небо.

Если так и произойдет, то очень вероятно, что решающим толчком к продолжению до неприличия затянувшихся опытово-конструкторских работ над этим самолетом станет не одно только стремление Министерства обороны обеспечить наших будущих военных летчиков «летающими партами».

У Як-152 может оказаться и еще одна важнейшая в нынешних российских условиях функция — истребителя вражеских дронов над глубокими тылами России. В исполнении которой такая машина, возможно, окажется незаменимой.

Чтобы в полной мере оценить важность выполнения подобной задачи, следует принять во внимание важнейшее стратегическое обстоятельство. Дело в том, что система ПВО нашей страны нынче вынужденно носит исключительно очаговый характер. Это когда от нападений с воздуха хоть как-то прикрыты только самые важные военные, административные и промышленные объекты. А остальным уж как повезет… Или — не повезет.

К тому же эти «прорехи» регулярно тестируются натовской (главным образом — американской) авиационной, космической и радиотехнической разведками. И в режиме «он-лайн» полученные сведения тут же передаются в украинский Генштаб. Где на их основании противник в тесном сотрудничестве с советниками из стран НАТО и намечает маршруты и время для незамеченных прорывов ударных беспилотников в самые глубокие российские тылы. Всегда — на малых и сверхмалых высотах. Часто — вдоль русел рек и над поверхностью озер.

Такое положение в российском небе сложилось не сегодня. Вражеские беспилотники наши тыловые объекты с разной степенью успешности начали атаковать как минимум с весны 2023 года. И интенсивность их ударов с каждым месяцем только возрастает.

На Западе четко отдают себе отчет, что в таком положении дел кроется крупнейшая уязвимость России.

Вот, например, как оценивает сложившуюся в нашем небе ситуацию натовский дивизионный генерал Леон Коморницкий, до 1999 года — заместитель начальника Генштаба польской армии: «Россию можно победить в стратегическом пространстве на ее собственной территории… Территория России с точки зрения ПВО является ее «ахиллесовой пятой». Трудно эффективно защищаться, когда необходимо обеспечить противоракетную защиту тысяч объектов, имеющих военный потенциал. Территория этой страны составляет 7 миллионов квадратных километров до Урала. И 17 миллионов — за его пределами.

Только на западе России находится 40 тысяч объектов, которые нам (Украине и НАТО — «СП») необходимо уничтожить. Это командные пункты, военные склады, нефтеперерабатывающие заводы, энергетика, резервные войска, транспортные коммуникации, узлы связи и т. д.".

И что же? Как уже сказано, прямо сейчас, на наших глазах, все предписанное генералом Коморницким враг потихоньку и делает с помощью все более и более густеющих над российскими тылами полчищ БПЛА.

А что же мы? К примеру, известный военный эксперт Влад Шурыгин в своем телеграмм-канале несколько месяцев назад не жалел эмоций: «Командованию ВКС давно уже корячится „двойка“ за ПВО! Такие „голубиные“ пролёты тихоходных дронов самолётного типа — это полный позор! В СССР за пролёт аналогичного ЛА, управляемого известным германским авантюристом Рустом было снято всё высшее командование войск ПВО. А у нас сегодня это только повод поудивляться: „О, как далеко забрался!“. Хочется спросить — где ваша истребительная авиация ПВО? Где ваши аэростатные рубежи РЛС?».

На мой взгляд, тут не только Шурыгину стоит малость поостыть. Потому что никакие «рубежи РЛС» и никакая истребительная авиация в ее нынешнем виде проблемы с крайне назойливыми и все более дальнобойными БПЛА украинцев решить не с состоянии.

«Чтобы любой беспилотный летательный аппарат был обнаружен вовремя, нужно постоянно действующее радиолокационное поле, работающее 24 часа в сутки, способное обнаружить муху, если она туда залетит. Но этого пока у нас нет. Локально мы способны прикрывать крупные промышленные и административные центры и объекты города типа Москвы. От пролета таких дронов не застрахован никто: ни Россия, ни США, ни Евросоюз, никто другой», — откровенно признает сложнейшую проблему генерал-лейтенант запаса Айтеч Бижев, бывший заместитель главнокомандующего ВВС РФ по противовоздушной обороне .

Да, это форменное безобразие, что неприятельские дроны незамеченными со скоростью черных воронов пролетают сначала через линию фронта. А затем — еще с тысячу км и больше часами проплывают над нашими мирными, ничего не подозревающими городам и весями. Как и чем все это пресечь?

Огородить «страну 404» частоколом из российских зенитных ракет? Да так, чтобы их зоны поражения перекрывали друг друга? Столько ЗРК не только в России нет. Во всем мире — тоже.

Бросать на перехват беспилотников с размахом крыльев в полтора метра тяжелые и очень скоростные Су-35 или Су-30СМ с их просто отличными ракетами класса «воздух-воздух»? Дорого и не особо эффективно. Потому что те ракеты стоят нам очень приличных денег и созданы для решения совсем иных задач. Да и час полета любой из перечисленных «сушек» — тоже. А вражеские дальнобойные БПЛА типа UJ-26 «Бобер» с дальностью полета свыше 1000 километров и скоростью порядка 200 км в час — сущие копейки по сравнению с необходимыми в таком варианте на их перехват суммами.

Нет, и сам перехватчик тоже должен быть из дешевых. И обладать скоростью, ненамного превосходящей ту, что у дрона, за которым ему предстоит охота.

В общем, перед нами тот случай, когда не грех поучиться, на мой взгляд, у врага. Который еще в 2023 году неожиданно для многих под Одессой впервые поднял на перехват наших БПЛА старый-престарый двухместный спортивно-тренировочный самолет типа Як-52.

А что? Экипаж — два человека. Тот, что в передней кабине — пилот, ведет машину. А тот, что в задней — стрелок. Откинув фонарь, бьет в любую из сторон из обычного пехотного ручного пулемета. Или из гладкоствольного карабина 12-го калибра, снаряжённого картечными патронами.

Как оказалось, при сближении с дроном на дистанцию порядка 50 метров этого достаточно, чтобы гарантированно сбить цель. Надо только для продолжительного огневого контакта хотя бы приблизительно уравнять скорости БПЛА и самолета. Что в случае с Як-52 (крейсерская скорость 230 километров в час, критическая скорость сваливания в штопор — около 100 километров в час) вполне выполнимо.

Естественным образом в России возник вопрос: а мы так разве не можем? Ну, почему же? Просто в России просторы таковы, что отдельными Як-52, которые серийно выпускались с 1979-го по 1998 годы (да и не у нас, а в Румынии, в соответствии с советскими обязательствами в рамках давно «почившего в бозе» СЭВ), но еще способны подниматься в воздух, проблему не решить. Слишком много нужно таких самолетиков. Впрочем — и пилотов тоже.

Выходит, для борьбы с ударными беспилотниками врага необходимо срочно налаживать серийный выпуск чего-то подобного в России. Но куда более современного. И до последней заклепки своего.

Многие полагают, что перспективный Як-152 подошел бы для этой роли лучше других. Самолет на редкость неприхотлив и прост в обслуживании. Обеспечивает успешное решение ключевых задач в дневных и ночных условиях. Может храниться вне ангара и взлетать с небольших грунтовых аэродромов.

Что дает возможность применять его едва ли не с любой ровной площадки даже где-нибудь в сельской местности. А значит — использовать для засад на атакующие беспилотники в российской глубинке.

Максимальной дальности (при полной заправки топливом) в 1500 километров и скорости горизонтального полета до 500 километров в час вполне достаточно чтобы обнаружить, настичь и перехватить почти любой современный украинский БПЛА на маршруте движения. Особенно, если заранее вооружить «истребителя дронов» автоматической скорострельной авиационной пушкой и парой пулеметов.

И если именно такова мотивация возобновления работ над многострадальным Як-152, стало быть, можно надеяться, что хоть когда-нибудь противник перестанет терроризировать с воздуха глубокие тылы России. Хотя понятно, что отечественными темпами идти к этому нам — почти как до Луны. Но идти-то надо.