Новая парадигма существования

В Норвегии ввели уголовное наказание за критику ЛГБТ-сообщества. За публичное «разжигание ненависти» максимальное наказание — три года реального заключения, частные высказывания будут караться до года тюрьмы.

К публичной критике, по всей видимости, может быть отнесен и комментарий в соцсети. Любопытна сфера частной критики-разжигания. Человек в дружеской беседе за кружкой пива высказал, например, свое неприятие трансгендеров и не то, чтобы разжигал, но отметил, что не приветствует. Об этом факте его собеседник, видимо, должен донести куда следует и таким образом выполнить свой гражданский долг. О том, что будут сообщать, можно не сомневаться — почва подготовлена, к примеру, ювенальной юстицией, где доносительство на соседа — обычное дело. Все из лучших побуждений.

С нашими «палестинами» все это крайне сложно соотносится… Можно вспомнить, сколько шума было при введении административного наказания за пропаганду гомосексуализма. Очень печалились по этому поводу защитники человеческих прав, в том числе и в Норвегии. Инициаторов этого закона там бы всех пересажали. У нас же никого не сажают: ни гомосексуалистов, ни пропагандистов, ни законодателей.

Аргументируются уголовные кары борьбой с ненавистью. Ненависти не место в современном демократическом мире. Образовавшиеся пустоты заполняет — страх. Он делает человека управляемым.

В свое время, будучи в Норвегии, отлично запомнил этот страх в глазах людей, когда в личных беседах с ними начинаешь говорить о той же ювенальной юстиции. Страх блокирует человека, он замыкается и, мягко говоря, не горит желанием распространяться на эту тему. Там вообще не готовы изливать свои личные проблемы, это не Россия, где нараспашку и все привыкли публично обличать свои язвы. Эти страхи остаются запечатанными до тех пор, пока не появится Брейвик?..

Вообще-то их дело. Нравится ходить в передовиках экспансии интересов ЛГБТ-сообществ — радужный флаг в руки и барабан на шею. Возможно, на самом деле подобное связано с национальными скрепами. Погуляв, к примеру, по парку скульптур Вигеланда в Осло, лицезрев, мягко говоря, странные скульптурные композиции, можно прийти к такому умозаключению.

Борьба с ненавистью. Допустим. Также допустим, что наше общество еще не доросло до таких высот гуманизма и не настолько прогрессивно, что с изумлением воспринимает подобные уголовные новации, отражающих новую и дивную ступень человеческой эволюции. Допустим, как любят говорить самые прогрессивные из нас, пребываем мы еще в пучине ненависти, отстали от всего цивилизованного мира, оттого и многое очевидное для него у нас воспринимается невероятным. Допустим.

Но отчего-то связи с этой темой вспомнился скандал, который приключился несколько лет назад в той же прекрасной Норвегии, которая денно и нощно только и думает, что о нарушении прав человека в России. Тогда ведущую журналистку крупнейшей государственной телекомпании отстранили от работы. Бдительное гражданское общество и возмущенные зрители моментально пресекли пренебрежение своими нежными чувствами, когда увидели в кадре на шее женщины ювелирное украшение в форме креста. Что для русского дикость, то для норвежца — политкорректность и скрепы общества.

То есть в одном случае — беспрекословная защита прав, а в другом… религиозные символы, видимо, являются угрозой для этих прав. В контексте защиты прав меньшинств и религию необходимо запретить, так будет логично, или сделать ее иной. Осовременить, перевести в сферу услуг. В России ситуация противоположна, поэтому и удивляют норвежские нравы. Вполне можно предположить, что у нас журналистку отстранили от работы, если бы стала в кадре пропагандировать радужные веяния и то не факт. А, с другой стороны, защищают чувства верующих и уж точно за нательный крестик никто бы не преследовал. Дикостью было бы подобное, но в Норвегии, и не только там, — практически норма.

Различия достаточно кардинальны. Обусловлены они определенной традицией, которая может складываться веками, а может десятилетиями. Различие традиций, как и языковой среды, производят непонимание. В этом, к примеру, причина повышенных эмоций вокруг французского журнала «Шарли Эбдо»: столкновение внутри одного общества двух традиций, у каждой из которых есть своя правда. Само общество еще не готово их гармонизировать друг с другом, а пресловутая политкорректность не про это. Оттого и раскол идет все глубже.

Столкновение традиций может привести к серьезным общественным катаклизмам. Тот же современный крестовый поход демократии или практика гуманитарных бомбардировок. Все это идет в разрез с поговоркой про чужой монастырь и свой устав. Теперь некий единый устав демократии призван унифицировать все «монастырские» противоречия и причесать все под единообразие.

Наше общество — достаточно консервативное с приматом традиционных ценностей. Это создает определенный уровень общественного согласия. По большому счету, это вопрос национальной безопасности, потому как обеспечивает общественный мир. Хаос возникает тогда, когда собственная традиция и история подвергается сомнению и нивелируется и когда в качестве идеала возводится чужая общественная матрица. Так было в годы перестройки, все девяностые. Любой «евроремонт» идеализировался, в то время как свое — даже не второй сорт. Чужое воспринималось в качестве прогресса, в то время свое — заблудшим и тупиковым.

Было время больших надежд и грандиозных обольщений. Время ожидания чего-то совершенно нового, переворотного. Основной атрибут перестроечных лет — «розовые очки», через которые всматривались вдаль и все пытались там, что-то разглядеть, возможно, похожее на алые паруса, а, может быть, воспринимали себя за подобие Робинзона Крузо — вот-вот прибудет корабль спасения и доставит в мир цивилизации с дикого острова. Очень хотелось поскорей с этого острова, устали дни считать. Вперед, в большой мир! Им и грезили. Даже утверждалось, что возникает «некая общепланетарная общность», «рождается новая парадигма существования» и в этой ситуации советская перестройка с ее новым мышлением пришлась как нельзя кстати, будто плот, на котором можно начать плыть на встречу тому самому кораблю. Заявлялось даже, что «перестройка спасает мир», а план на 2000 год — это не только квартира каждой советской семье, но и избавление планеты от войн.

«Новая парадигма существования» на самом деле возникала. Только избавит ли она от войн и конфликтов или то самое причесывание под нее мира как раз и будет производить конфликты, призвано провоцировать конфликты? Все это большой вопрос. В этой парадигме и доносительство, и всевозможные жесткие табуирования, и уголовные статьи, и жесткая сила.

Выстраивается новый дивный мир, который вначале предлагает модные фишечки, а после они навязываются в качестве нормы. Опять же, если проследить логику, то можно предположить, что все нынешние модные поветрия демократизации есть не что иное, как вектор на усмирение большинства, на хаотизацию общества и борьбу с традиционными обществами. Этакое следствие эволюции капиталистического мира. Общество должно уяснить, что права меньшинств первичны, они угнетаемы. Большинство же — носитель не только нательных крестиков, но и предрассудков старого мира, это угнетатель, источник ненависти. Так выстраивается традиция, которая обозначает себя за человеческий прогресс. На деле же — средство управление, манипуляции, а также страховка капитализма от возможных потрясений. Ведь если главное — проблемы меньшинств, которые им создают большинство, то никто не будет проникать вглубь проблем, а тоже большинство будет занято не защитой своих прав, а повязано комплексами вины.

Так строят новый дивный мир. Обносят забором очередную глобальную утопию. Ломаться она начнется, когда придет Брейвик?..

Из всего этого нам самим следует всего-то понять, что мы — другие. Что нет никакой столбовой дороги цивилизации, что мы сами — суверенная и самодостаточная цивилизация. Что не стоит испытывать комплексов неполноценности за свои отличия. Сама наша инаковость — благо и огромный ресурс.

Утопия производит затяжную смуту. В нее легко войти, но преодолеть… Для этого необходима воля и стремление. Универсализм часто становится злом. Мы сами в этом убедились в нашей новейшей истории, когда стали поклоняться всечеловечеству, когда уверовали в новое мышление. Но все это в итоге оказалось старыми утопическими иллюзиями в новой обертке. Цена иллюзии известна: грандиозная геополитическая катастрофа с протяженностью в десятилетия.