Свободная Пресса на YouTube Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса в Дзен
Мнения
1 июля 2015 14:08

Ответ на дружескую критику

Леонтий Бызов дискутирует с Виктором Милитаревым

1434

Спор с моим давним другом и коллегой Виктором Милитаревым мне кажется очень важным, так как он связан с самыми острыми вопросами, ответы на которые еще совсем не очевидны. Судьба политических аналитиков нас часто сводила с Виктором: оба мы «родом» из неформального демократического движения конца 80-х, оба стали дистанцироваться от «демократов» той эпохи, пытаясь «скрестить» социальную, национальную и демократическую идеи, оба как аналитики «окучивали» политиков, которым стремились привить идеи «просвещенного консерватизма», вместе были в горящем Белом доме в драматическом противостоянии 1993 г., вместе в 2003 г. раскручивали в качестве аналитиков наспех слепленную к выборам «Родину», видя в ней и ее лидерах представителей новой национально ориентированной элиты, которая по логике политического процесса должна была прийти на смену обанкротившимся либералам. И вот настала «Русская весна» 2014 г., а ей предшествовали еще два года разворота основного политического тренда в сторону «традиционных» консервативных ценностей, неизменно поддерживаемых «новым путинским большинством», разросшимся то ли до 85%, то ли даже до 89%. Правые радикалы, еще недавно экзотические фигуры на нашей идеологической поляне, стали едва ли не официозом (пресловутый «Изборский клуб»). Поддержка либералов сдулась до 5−7%. Стали неразличимыми все парламентские партии, соревнуясь в верноподданической риторике и градусе общественного консерватизма. Собирание «русского мира» многими стало восприниматься в качестве искомой национальной идеи.

Казалось бы, дело нашей жизни победило, и есть повод порадоваться, что и делает мой нынешний оппонент. А мне вот последние три года как-то совсем не радостно. Говорят, что худшим наказанием становится исполнение твоих желаний в гротескной, неприемлемой форме. Когда в начале 90-х пришли к власти «демократы», в том числе и бывшие диссиденты, невольно думалось: Боже, неужели это те самые люди, которые были в советские времена нашими властителями умов? То же самое, только в отношении наших новоиспеченных «патриотов» хочется сказать и теперь: неужели это те самые политики, и те самые слова и идеи, ими произносимые, это то, на что мы потратили лучшие годы своей жизни? И это чувство какого-то морального краха не оставляет меня последнее время.

Жизнь прожита, времени и жизненных сил у нашего поколения остается все меньше, и начинать «новую жизнь» уже поздновато. Но это все — лишь лирическое предисловие к ключевым моментам нашего спора по существу.

Итак, национал-социалистический запрос, связанный с доминирующими ценностями национал-патриотизма, порядка и справедливости. Я не вижу в подобном сочетании какого-то особого криминала. Аналогии с гитлеровской Германией кажутся совершенно неуместными, тем более что там как раз и не было ни социализма, ни социалистического запроса, просто термин, расходившийся с реальной практикой. Больше аналогий у нынешнего российского общества я вижу с Италией при раннем Муссолини, но и это если и сходство, то все-таки отдаленное. Италия выстраивала национальное государство, и выстроила его, и все было бы не так плохо, если бы итальянский дуче не связал судьбу своей страны с гитлеровским рейхом. Те же задачи строительства национального государства стоят и перед путинской Россией, только на этом пути наше общество изрядно буксует. Ну а как же «русская весна», спросите вы? Разве она не объединила русский народ в нацию, противостоящую «тлетворному влиянию Запада»? Как социолог выскажу мнение, что скорее нет, так как я вижу наше общество глубоко расколотым, по-прежнему атомизированным, с крайне слабыми горизонтальными связями, с тотальным недоверием ко всему, выходящему за пределы самого узкого круга общения («человек человеку волк»), агрессивным, до неприличия податливым к самой грубой пропаганде, и равнодушным почти ко всему, выходящему за пределы своих самых узких личных интересов, с полупарализованными институтами и отсутствием всякого запроса на их дееспособность.

Какая уж тут нация, тем более современная, способная конкурировать в развернувшейся в мире гонке наций и национальных государств. Это не значит, что я не вижу абсолютно никаких ростков позитивной самоорганизации, всегда радостно читать и слышать о каких-то живых инициативах, не санкционированных свыше, но пока это тонкий ручеек, не делающей никакой общественной погоды, более того, в последние три года, когда власть начала с удвоенной силой выжигать все позитивные ростки живых инициатив, ситуация только ухудшается. О каком национальном подъеме можно говорить, когда под треск ура-патриотической риторики мы продолжаем оставаться абсолютно безразличными к нашей экологии, когда продолжают уничтожаться и разрушаться от ветхости памятники нашей истории, экономика остается сырьевой и зависимой от внешней конъюнктуры, коррумпированной сверх всякой меры, бездарные эксперименты над наукой и образованием поставили их на грань выживания, и это, похоже, всех устраивает, и власть, и общество. Зато «Крым-наш», но об этом я поговорю чуть позже. Так что национал-патриотический запрос, краеугольный камень нынешнего «большинства», на мой взгляд, как и почти все у нас, носит больше характер имитации, это канал для выплеска накопившейся в обществе агрессии, услужливо подогреваемой известно кем. Конечно, проще и приятнее грозить кулаком Америке, непутевым хохлам, ей продавшимся и разведшим у себя «бандеровщину», либералам, разного рода «кощунникам и крамольникам», геям и иностранным «агентам», чем посмотреть на самих себя в зеркало и сделать на этом основании печальные, но полезные на будущее выводы.

Такой же имитацией на уровне пустых деклараций остается и социалистическая составляющая национал-социалистического запроса. Конечно, социальная справедливость, как запрос к государству, но при этом мы сами не готовы палец о палец ударить, чтобы сделать хоть что-то «за так», ради общественной пользы, ради интересов дела, как это делало поколение наших родителей. Зато готовы удавиться и соседа удавить ради нескольких десятков сантиметров земельного надела и огородить «свое» глухим железным забором с сигнализацией. Хороши социалисты. Объясняя подобное противоречие между декларируемыми ценностями и реальными жизненными установками, я в своих последних публикациях говорю об архетипических пластах массового сознания, искусно разбуженных властью и прислуживающими ей пропагандистами, причем в корыстных, охранительных целях. Нет, национал-социалистический запрос если и чем-то не хорош, то именно своей имитационностью, тем, что вместо мотивации на развитие и самоорганизацию, он толкает общество на ничем не подкрепленное самодовольство («мы самые лучшие, самые духовные, самые нравственные; наша страна самая богатая и все ей завидуют») и праздность («обо всем позаботится Владимир Владимирович»). Что же касается агрессии, нетерпимости к альтернативным взглядам и идеям, то, увы, этим грешат все идеологии большинства, поддерживаемые властью в недемократическом обществе. То же было и при коммунистах в пору расцвета в СССР коммунистического режима, то же было и при «демократах» в 90-е, закрывавших инакомыслящие издания, и поддержавших силовой разгон законного парламента в 93 г. Ну уж про агрессивный потенциал националистических идей я и не говорю, так как это очевидно. Идеологический монополизм плох уже тем, что он резко усиливает голоса с края идеологической поляны, и чтобы быть замеченными и отмеченными властью, даже еще вчера казавшиеся приличными люди начинают наперебой выдавать совершенно безумные и дикие, а подчас и просто человеконенавистнические мысли, что мы сейчас и имеем сомнительное удовольствие наблюдать и в Госдуме, и в телевизоре, и во власти. Все это страшно развращает общество, и сегодня уже никого не удивишь открытыми призывами к войне, вплоть до новой мировой, к уничтожению «пятой колонны» и прочих «врагов народа», да и Бог весть к чему еще. «Фашизация» нашего общества связана совсем не с национал-социалистической идеологией по сути, а именно с агрессией массового сознания, нежеланием принимать в расчет никакие альтернативные точки зрения, ставкой на силу и власть, а не на право и разум. Такого разгула правового нигилизма, как сейчас, давно не было в нашей стране, где право, как известно, всегда было нелюбимой падчерицей и власти, и общества.

Виктор Милитарев в своем критическом эссе недоумевает, с чего бы это Леонтий Бызов так печется о «либеральном меньшинстве» в 5% максимум, а не о каких-нибудь анархистах, троцкистах, и других политических «экзотах», когда мы имеем монопольное большинство в 85% настоящих патриотов. Поясняю: это «большинство» во многом виртуально, именно в силу логики политического конформизма. Вы думаете, что у сторонников А. Дугина, А. Проханова, других «изборцев», всех призывающих к войнам и репрессиям, реальных сторонников больше? Не думаю. Я вижу общество немного иначе: тонкий слой радикалов право-левого толка (в том числе и убежденных национал-социалистов); тонкий слой убежденных либералов-западников (настолько тонкий, что мы почти всех их знаем по именам) на противоположном фланге, и идеологический «микст» в обширной середине нашего общества, в котором вполне мирно уживаются ценности патриотизма, справедливости, свобод — личных, экономических, в меньшей степени политических.

Именно этот «микст» и был опорой власти в «нулевое» десятилетие, и это было совершенно естественно. Он был порожден историческим компромиссом общества, произошедшим в конце 90-х, когда до всех дошло, что «прыжок в рынок» без адекватных общественных институтов, при дорогом и неэффективном, но огромном государстве, при неконкурентоспособной экономике и отсутствии трудовых ресурсов, угрожает самому существованию страны. С другой стороны, нет альтернативы и медленному, без прыжков движению к современной экономике, созданию современных политических и общественных институтов, иначе мы навсегда останемся на глухой обочине нынешнего мира. Какая-то часть этого «микста» чуть больше тяготела к ценностям национал-социализма и умеренного консерватизма, какая-то — к ценностям либеральным, но и тех, и других объединяло стремление обойтись без революций, войн и потрясений, сохранить сильное государство и крепкую власть. Что стало происходить с 2012 г. Под влиянием страха перед массовыми выступлениями оппозиционно настроенной части общества, власть объявила фактически вне закона либералов, навесив на них и кощунство в церкви, и гей-пропаганду, и предательство национальных интересов, изолировав их тем самым от общественного большинства в виде того «микста», о котором я говорил. А этому большинству предложили изборцев, Мизулину с Милоновым, Киселева с Соловьевым, ну и конечно «Крым-наш».

Эту наживку проглотили, с ней мы и живем сегодня. Если консерватизм «микста» опирался скорее на социальную базу новых средних слоев общества, заинтересованных в стабильном развитии и постоянных «правилах игры», то «консерваторы» из числа вышеперечисленных — на маргиналов, неважно много их или не столь много, которым нечего терять, и которые готовы поддержать любые, даже самые вздорные авантюры нынешней власти, вроде войны за Донбасс или продуктовых санкций, накладываемых нашей властью на нас же самих. Все это привело, как я ощущаю, к беспрецедентной порче общественного воздуха, к резкому ухудшению морального климата, к массовому бессовестному лизоблюдству перед властью и агрессией к несогласным. Да и как может быть иначе в стране, где идейную повестку дня определяют маргиналы с неуравновешенной психикой и бредовыми идеями. Повторяю специально для уважаемого Вити Милитарева: Леонтий Бызов не был и не стал сторонником либеральной идеологии, но он фиксирует, что процесс вытеснения и маргинализации радикальных либералов посредством альтернативы в виде либерального государственничества, в которое совершенно органично вписывается и социал-демократия, столь любезная нам с Витей, пошел вспять. С таким трудом формировавшийся политический центр разрушен, и теперь по законам маятника, когда безумная идеология «изборцев» окончательно провалится, снова властителями умов станут либералы. Одна крайность порождает другую крайность, это прекрасно известно. А сегодня страна усилиями той публики, о которой я говорю, поставлена перед невиданными в 70-летней послевоенной истории стратегическими рисками и, положа руку на сердце, не поручусь, что на этот раз все сойдет с рук.

Ну, и в конце, как я и обещал, совсем немного о русском мире и прочих патриотических радостях. Я не хотел углубляться в эту тему, она требует специального разговора. Год и даже уже больше, прошедший с тех роковых событий, совершенно отчетливо показал, что наживку заглотили, с песнями и плясками, а вот о том, как ее переварить, не подумали, было не до того. И как та рыбина, съевшая столь аппетитного червячка, оказались на шипящей сковородке с выпотрошенным брюхом. Это грандиозный провал нашей придворной аналитики, в раже верноподданичества выдававшей власти абсолютно превратную картину мира, которая быстро рассыпалась при первом же столкновении с действительностью. Я не буду перечислять все то, что прекрасно известно всем. «Крым-наш», в первую очередь, всем обнажил как в сказке про голого короля, все слабые места нашей страны — политические, экономические, моральные. Страна оказалась в полной изоляции с клеймом «страны-агрессора», искомый «русский мир» оказался перед угрозой распада (одно Приднестровье чего стоит), а лицом «русского мира» стал разрушенный Донбасс с затопленными шахтами и доведенным до отчаяния населением как наглядный урок тем легковерам, кто еще раз поверит посулам Великой России — собирательницы «Русского мира». А ввязываясь в бой, следовало бы хотя бы перечитать работы Льва Гумилева, в которых он ясно показал, что собирание империй — удел государств с пассионарным этническим ядром, чего и близко нет у нас сегодня. Этнос, находящийся в фазе «обскурации», лишенный пассионарной энергетики, атомизированный и расколотый, может еще долго протянуть в своей инерционной фазе, но любая внешняя, тем более военная активность ставит его на грань катастрофы, приводя к прямо противоположным результатам. Или, переводя на русский, «нет ничего более глупого, чем сильный жест слабого человека».

На этом завершаю свой полемический ответ на дружескую критику. Есть о чем поговорить и еще, но оставляю до следующего раза.

Оригинал статьи.

Последние новости
Цитаты
Сергей Ищенко

Военный обозреватель

Игорь Юшков

Ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности

Сергей Обухов

Доктор политических наук, секретарь ЦК КПРФ

Фоторепортаж дня
Новости Жэньминь Жибао
СП-Видео
Фото
Цифры дня