Приоритеты ближайшего будущего

Главным в нашей недавней с Р.И. Хасбулатовым статье, посвященной 90-летию Е.М. Примакова, был, пожалуй, вывод о том, что в сегодняшнем непредсказуемом, турбулентном мире России жизненно необходима научно-обоснованная стратегия социально-экономического развития. Ее отсутствие чревато принятием неверных решений. Ведь стратегия определяет приоритеты развития экономики, как внутренней, так и внешней — диверсификацию, производственно-технологическую кооперацию и несырьевой экспорт и так далее.

Обозначенные в качестве национальных, приоритеты майского указа президента (2018) очень амбициозны и могут быть достигнуты лишь с помощью активной промышленной, кредитно-денежной, бюджетно-финансовой и социальной политики.

Редакционная статья «Независимой газеты» (25.10.19) говорит, что для этого необходимо преодолеть «тупики управления экономикой». Это в первую очередь касается снижения уровня бедности и обеспечения роста реальных доходов населения. Главный экономист Внешэкономбанка, и не только банка, Андрей Клепач подчеркивает азбучную истину, что рост реальных доходов наших граждан будет означать рост потребительского спроса — драйвера экономического роста страны.

Одобренный в первом чтении Госдумой трехлетний федеральный бюджет, по мнению аудиторов Счетной Палаты и парламентариев, не располагает достаточными источниками для реализации поставленных в Президентском указе целей. Фактически многолетняя неолиберальная установка на стабильность и стабилизацию как приоритет развития не позволяет экономике расти быстрее 1,5% в год, хотя ресурсы для двух-трехкратного увеличения этого показателя налицо.

Согласно официальным прогнозам, объем российского ВВП в 2020 году составит 112,8 трлн. руб. (рост 1,7%), в 2021 г. рост экономики должен ускориться до 3,1%, а в 2022 г. даже до 3,2% с достижением ВВП в 128,5 млрд. руб. Но, как подчеркивают эксперты, убедительного обоснования таких темпов в проекте бюджета нет. «Все больше индикаторов говорит, что темпы роста экономики будут ниже официального прогноза», — говорит глава Счетной палаты А. Кудрин. По его мнению, в проекте «бюджета 2020» для того не заложено достаточных стимулов, его структура практически не меняется («НГ» 24.10.19).

Рейтинговое агентство Moody’s понизило прогноз роста ВВП РФ на текущий год до 1,2% и следующего — до 1,5%, а МВФ третий раз в текущем году понизил свой прогноз по текущему году даже до 1,1%. Кто прав? Скоро увидим.

Важной составляющей технологического прорыва России должна стать программа «Цифровая экономика». Но, как отмечает Александр Сухаренко, директор Центра изучения новых вызовов и угроз национальной безопасности РФ, среди всех нацпрограмм она пока занимает последнее место по готовности освоения выделяемых бюджетных средств. Из 20 законопроектов, необходимых для ее реализации, принят пока один.

МВФ ухудшил прогноз не только для российской, но и для мировой экономики — как результат геополитической неопределенности и торговой войны США-КНР. В 2019 г. мировая экономика вырастет «всего на 3%» — худший результат со времен кризиса 2008−2009 гг. В следующем году МВФ ожидает ускорения роста до 3,4%. Вот почему говорить об угрозе глобальной рецессии, по мнению гл. экономиста Института международных финансов Робина Брукса, пока рано. Этому препятствуют изменения в структуре мировой экономики, в которой, по данным МВФ, доля развивающихся стран уже превысила 60%. Хотя экономики Китая и Индии несколько замедлились, «развитые страны могут позавидовать их темпам роста» (более 6%; «Ведомости» 23.10.19), что лишний раз подтверждает правильность курса России на опережающее сотрудничество с развивающимися странами АТР, особенно с Китаем и Индией.

Но ведь Россия — часть Европы, поэтому не стоит забывать о традиционном и крупнейшем до недавнего времени нашем партнере в лице Евросоюза, игравшего большую роль в технологическом перевооружении России.

Похоже, что восстановлению этих отношений будут способствовать процессы, проходящие в ЕС и его отношениях с США. Неслучайно Глобальная стратегия ЕС начинается словами Федерики Могерини, что акцент в стратегии сделан на прагматизм, безопасность ЕС и необходимость внутреннего сплочения.

Особого внимания заслуживает программа президента Франции Макрона, который подчеркивает, что миропорядок, «основанный на ультралиберальной глобализации и гипермогуществе одного государства», уже меняется — «мы, видимо, переживаем конец западной гегемонии над миром». Выход для Франции Макрон видит в обращении к проекту «Большая Европа», подразумевающего сближение ЕС с Россией: «отталкивать Россию от Европы является глубокой стратегической ошибкой» (цитируется по статье Павла Тимофеева «Будущее Европы в XXI веке», «НГ» 22.10.19).

В этой связи ведущий эксперт по ЕС, д.э.н. Игорь Гладков в статье «Меняющаяся конфигурация международной торговли. Роль ЕС» («Международная экономика» № 10, 2019) напоминает, что, несмотря на снижение показателей, в т. ч. за счет России, ЕС продолжает оставаться лидером мировой торговли, с долей 32% и ежегодным ростом товарооборота в 10−11%. ЕС понес значительные потери от антироссийских санкций. И хотя до сих пор в Евросоюзе не пришло понимание необходимости отказа от них, оно растет. Для этого есть все шансы, которые связаны с реализацией взвешенной торговой политики, отвечающей новым вызовам в международной политике и торговле.

Для России сегодня возникает сегодня еще один приоритет. Успех российской военно-политической поддержки государственного суверенитета Сирии, признанный даже США, означает признание ее роли как великой державы уже не только на Ближнем Востоке и в странах Персидского залива, но и в Африке, где не забыта экономическая и другая помощь Советского Союза. Первый экономический саммит «Россия-Африка» в Сочи говорит о том, что богатый ресурсами «черный континент» становится одним из приоритетов Москвы. Ряд африканских стран входит сегодня в число мировых лидеров по темпам экономического роста (6−7%): Эфиопия, Руанда, Сенегал, Гана и др.

Правда, теперь придется конкурировать не только с Западом, но и с Китаем, торговля которого со странами Африки в прошлом году превысила 170 млрд. долл. при 20 млрд. России.

Вот почему профессор Ирина Виноградова считает, что нам необходим опыт других стран, особенно ЕС, который с 60-х гг. прошлого века проводит последовательную политику партнерства со странами Африки («Международная экономика» № 10, 2019).