Детская болезнь пацифизма

Известно, что В.И. Ленин не самым лучшим образом отзывался о российской интеллигенции, хотя сам к ней принадлежал. Понятно, что Владимир Ильич далеко не всех интеллигентов при этом имел в виду. Но часть ее умудрялась подтверждать ленинскую правоту на самых разных этапах отечественной истории. Прежде всего, готовностью встроиться самим и встроить всю страну в так называемый цивилизованный мир. А для этого поддерживать решения и выбор, который был, в чьих угодно интересах, но только не России.

Именно эти интеллигенты доставили России немало проблем и хлопот, будучи абсолютно уверенными, что приносят ей благо выбором западного пути. И, как ни странно, своей вечной рефлексией о том, как те или иные действия российского государства будут выглядеть со стороны.

Горький в защиту Персии

Именно опасением ухудшения и без того во все века и эпохи не самого лучшего реноме России на Западе было вызвано, в частности, странное письмо А.М. Горького в адрес британского общества Pro Persia в защиту формально иранских, а на самом деле английских интересов в Иране. Это письмо весьма показательно в оценке роли российского государства извне.

В начале XX в. Россия и Великобритания и отчасти Германия фактически разделили Иран на зоны влияния. А вскоре после свержения шаха там фактически вспыхнула гражданская война с весьма активным участием курдских племен и использующей этот фактор для вмешательства турецкой армии. Ситуация удивительно напоминала ту, что сложилась, сейчас, век спустя в Сирии.

Даже в деталях, например, в существования влиятельного комитета в поддержку Персии в Британии. Именно в обращении к ней А.М. Горький использовал весьма странную аргументацию против вмешательства российских войск. Мол, помимо военной поддержки царской России нечего предложить иранцам, а раз так, то все ее действия следует осудить. В отличие от Великобритании, которая, дескать, привносит еще и европейскую культуру туда, куда вмешивается.

Для этого первый пролетарский писатель зачем-то сравнил действия Соединенного Королевства в Китае и Российской империи в Хиве и Бухаре. И вот какие типичные для «западников» умозаключения Алексей Максимович сделал: «Ввозя в Китай опиум — Англия вместе с ядом провела в эту страну идеи конституционализма и свободы личности».

К родной стране у него совсем другое было отношение: «На персидский рынок Россия будет ввозить много водки, но — я не вижу, какие идеи, полезные персам, могут быть внесены русскими чиновниками?» Это его высказывание не поняли даже многие «западники», в том числе большевик в дореволюционные годы Г. А. Алексинский.
Думаю, что и сам Горький себя осудил бы в будущем за такие высказывания. Ведь в начале Великой Отечественной войны советское правительство снова ввело войска на север Ирана по тем же, по сути, геополитическим соображениям, что и царское в 1911 г., чтобы Иран не оказался в зоне влияния Германии и Турции, ну или Англии с ее лицемерным комитетом Pro Persia.

Ленин против империалистической бойни

В ходе Первой мировой войны в адрес большевиков, выступавших против Первой мировой войны как захватнической и империалистической, кто только ни бросал упреки за пацифизм. Но дело в том, что Ленин и его однопартийцы травоядными пацифистами никогда не были.

Да, в ходе Первой мировой Владимир Ильич не скрывал своего негативного к ней отношения. Но ДО прихода к власти. А уже в марте 1918 года в статье «Главная задача наших дней» он выразил совсем иную точку зрения, нежели в начале империалистической схватки, в которую буквально втянули Россию империалистические круги, заставив, по сути, отрабатывать долги царского правительства кровью народа.

В 1915 г. в «любимой» у всех противников Ленина и большевиков в целом публикации «О поражении своего правительства в империалистской войне» в газете «Социал-Демократ» он объяснил тогдашнюю свою позицию наиболее полно. Причем объяснял в полемике с однопартийцами, в том числе с Л.Д. Троцкиим. Он призывал не ставить знак равенства между лозунгом поражения одной империалистической страны и якобы желанием победы другой.

Даже для современных противников ленинских идей будет удивительным узнать, что и в этой же статье Владимир Ильич подчеркивает разницу «между революционной агитацией против правительства с содействием его поражению». Второе он совершенно справедливо оценивал как предательство.

Большевиков было принято считать инициаторами чуть ли не перемирия на поле боя. Но это был результат разложения царской, а затем буржуазной армии. Большевики в той же статье Ленина подчеркивали, что они против политики «Ни победы, ни поражения». Более того, их лидер прямо заметил по этому поводу «братанье в траншеях есть государственная измена».
Поэтому спустя всего три года, уже будучи председателем Совета народных комиссаров, он и вовсе провозгласил полный поворот собственной политики: «Мы оборонцы с 25 октября 1917 г. Мы за „защиту отече­ства“, но та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое отечество, за социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социализма».

Тогда же он объяснил свое отношение к той войне, в которую Россию вверг царизм. Только выйдя из нее, подписав свой «Тильзитский мир», может быть реализована «наша непреклонная решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной». И действительно так случилось примерно четверть века спустя — в ходе Великой Отечественной войны.

Диссиденты против «своих»

В героические годы борьбы против нацизма никто слыхом не слыхивал ни о каком пацифизме. А если бы такие речи где-нибудь и прозвучали, то разбираться с нюансами пацифистской позиции стал бы один полномочный орган — военный трибунал. А в 1968 года после так называемой «оттепели» — без проблем.

Интересно, что всего за 12 лет до событий ЧССР куда более серьезные волнения случились в Венгрии. Но ни одного митинга или пикета с осуждением Советской армии не случилось. В 1968 г. тоже нельзя сказать, что массовый, но все же митинг произошел в центре Москвы. То ли семь, то ли восемь человек 25 августа выразили поддержку чехословацкому народу прямо на Красной площади около Лобного места. Эффекта какого-либо эта акция не дала, но с этого момента так называемое правозащитное движение стало активно защищать якобы нарушаемые права противников советских, а затем российских войск.

Занимались этим «правозащитники» в основном в периоды ослабления роли государства в нашей стране. Достаточно сравнить активность диссидентов во время первой и второй чеченской войн, не говоря уж о сирийской кампании. Одни попытки зимой 1996 г. уговорить сдаться окруженных бандитами наших воинов чего стоят. Хотя в этом данная публика не сознавалась.

Избирательность так называемых борцов за свободу хорошо видна и событиям на востоке Украины, когда они начались. Никаких крупных акций в поддержку страдающих мирных жителей Донбасса и Луганщины с их стороны не было. А вот позорные попытки выразить солидарность с Майданом предпринимались не раз. Они отталкивали людей патриотических взглядов, но сам факт показателен.

А все началась именно тогда, в августе 1968 г. Участников этой, выражаясь в духе того времени, антисоветской акции наказали, но не очень-то строго — двое вовсе избежали каких-либо санкций. Остальные были отправлены в основном в ссылку. Неудивительно, что число подобных выступлений стало расти, особенно вспоминается реакция на меры по защите единства советского государства в республиках Прибалтики. Тогда, во времена горбачевской перестройки, многие поддерживали «вашу и нашу свободу». Чем это закончилось — самолетами, а иногда танками НАТО у наших границ — мы очень хорошо теперь знаем. Однако некоторых от выражений сочувствия Майдану это нисколько не остановило. Советской стране пришлось испить до дна горькую чашу утраты единства.

---

История: Была война: Неизвестные операции Афгана