Свободная Пресса на YouTube Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса в Дзен

«50 лет мечтал приехать в Севастополь»

Рене Герра о своей любви к русскому языку и русской культуре

4327

Ренне Герра — известный французский славист, знаток искусства и литературы русской зарубежья. В юные годы судьба свела его с русской эмиграцией. Уроженец солнечного Прованса, француз всю свою жизнь он посвятил спасению и сохранению бесценного наследия Серебряного века: десятков тысяч книг, рукописей, автографов, картин.

О русском языке, русской культуре и Севастополе поговорила с Ренне Герра Корреспондент «СП».

«СП»: — У вас очень интересная история влюбленности в русский язык и русскую культуру. Расскажите, с чего началась любовь?

— Любовь к русскому языку, русской литературе и вообще к русской культуре мне привили белые эмигранты. Я скажу несколько парадоксально и даже немного провокационно, все благодаря Октябрьскому перевороту. Спасибо ему. Представьте себе, я — молодой студент Сорбонны, родом из Ниццы. Я был на третьем курсе, когда впервые в конце оттепели в 1966 году попал сначала в Москву, потом в Ленинград. Нас поселили в роскошную гостиницу, которая сейчас мне была бы не по карману. Я хорошо говорил по-русски, лучше многих моих коллег, поэтому понимал все, что вокруг меня происходит. В Советские годы было много интересного. Я могу так говорить, потом что был в советский период стажером-аспирантом в МГУ. Потом меня выслали отсюда — интересовался тем, что было не положено. Потом я снова получил визу и несколько лет подряд приезжал в Союз в рамках культурного обмена между Францией и Советским союзом.

«СП»: — Вам доводилось бывать в Севастополе или это первый визит?

— В Севастополе я в первый раз. Мечтал об этом 50 лет.

«СП»: — А почему так долго не могли осуществить свою мечту?

— Во-первых, не забывайте, что Севастополь был закрытым городом, тем более для иностранца. Потом в 1988 году мне отказали в визе из-за возвращения на Родину Одоевцевой (русская поэтесса и прозаик — Ирина Одоевцева — Прим. ред.). Были те, кто хотел доказать, но не смог, что будто бы я собирался помешать этому. Ничего подобного. Я был не против, даже за. Она мечтала, чтобы ее печатали здесь. Накануне отъезда мы провели целый вечер. Она не была просоветски настроена. Но тогда Ирина сказала такую фразу: «мне славка нужна, славка». То есть она мечтала об одном: чтобы ее воспоминания напечатали здесь на берегах Невы, что вполне естественно. Первая книга «На берегах Невы» вышла полумиллионным тиражом. Во второй книге «На берегах Сены» она меня увековечила. У нас были очень близкие, дружеские отношения в течение 20 лет. Мы часто встречались, ужинали вместе, я приглашал ее в рестораны. По ее просьбе я был даже ее свидетелем, посаженным отцом на свадьбе. Это все трогательно. И когда мы расстались, она меня благословила, хотя не была человеком церковным, и сказала спасибо за все то, что она считала, я для нее сделал. А я поблагодарил ее за то, что она меня увековечила в русской литературе и посвятила мне много стихотворений, хотя я не просил об этом. Очень хорошо, что Ирина смогла уехать, ведь она очень волновалась и боялась, было неизвестно, куда она попадет.

«СП»: — В одном из интервью, вы сказали, что пережили внутреннюю трагедию, когда первый раз приехали в СССР и поняли, что той самой русской культуры уже нет. Вы много слышали о Севастополе и даже сказали, что мечтали приехать в город. У вас сейчас нет такого же разочарования?

— Абсолютно нет, я бы даже сказал, что это превышает все мои надежды. Я здесь уже третий день, много чего увидел, не все конечно, ведь нельзя объять необъятное. Но, понимаете, здесь есть много общего с моим краем, с югом. Природа здесь уникальна. Я успел побывать в Бахчисарае, я был потрясен, мне понравились ваши скалы. У нас такого нет, хотя природа очень похожа. Крым — это отдельная тема. Я мечтаю попасть в Коктебель. Я столько о нем слышал от живых свидетелей той эпохи, и у меня есть картины — пейзажи и акварели Волошина.

«СП»: — Вы как-то сказали, что ваша любовь на стороне «изгоев» и «побежденных». Именно из Севастополя уходила последняя русская эскадра, по сути, та самая дореволюционная Россия — Россия Бунина и Зайцева, до последнего держалась здесь и ушла с последним кораблем.

— Это трагедия, конечно, что эти великие люди были вынуждены уехать, покинуть Родину. И они до конца это переживали. Они расстались с Россией, только о ней и думали. Это даже усугубило их привязанность к России. Они не стали французами. И я этому свидетель.

«СП»: — Вы часто бываете в России? Какие места выбираете для своих путешествий?

— Я обожаю глубинку. Лишь бы был повод, не люблю приезжать просто так. Я туризмом никогда не занимаюсь в России. Здесь я не считаю себя туристом. Я отчасти у себя дома, без ложной скромности, я уже несколько десятилетий служу русской культуре, поэтому и в Севастополь приехал с волнением.

«СП»: — Вопрос о людях. Вы успели пообщаться с местными жителями? Что они рассказали о современном городе?

— Мало. Я общался больше с интеллигенцией.

«СП»: — Вы называете себя собирателем и не принимаете слово «коллекционер». Для вас важна принадлежность к русской профессии, к профессии с русским корнем?

— Во-первых, я ничего не имею против коллекционеров, но это скорее люди, которые, прежде всего, вкладывают деньги. А я вложил душу, время. А время — это не деньги, время — это жизнь. Я собирал то, что никому не было нужно. Без меня многое бы погибло. Но и я не смог спасти все, потому что это было не востребовано даже детьми эмиграции. Я их часто называю «недостойные дети». Они считают, что этим ценностям нет никакого будущего. А я понял ценность каждой вещи еще 45 лет назад. Мой друг — Евгений Попов, замечательный русский писатель, еще лет десять назад написал статью «Иван Калита из Парижа». Он считает, вполне справедливо, что я собиратель земли русской.

«СП»: — Вы как-то сказали, что стали собирателем, потому что вокруг были рассыпаны сокровища, мимо которых проходили даже профессора-слависты.

— Они не только не замечали, они это демонстративно игнорировали. Я шел против течения, встречался с эмигрантами подпольно во Франции. Это было не положено, противопоказано для карьеры. Я считался белогвардейцем, из-за этого я не стал профессором Сорбонны. Мне запрещали выступать с лекциями о писателях-эмигрантах. Понимаете, за все надо платить. Я заплатил тем, что больше пятнадцати лет был невъездным, запрещенным. А потом их реванш стал моим реваншем. Это закономерно. Я за них пострадал, и когда они триумфально вернулись в Россию со своими книгами, я стал причастным к этому.

«СП»: — Почему вы единственный?

— Это было бесперспективно. Кто-то занимается Толстым и Достоевским, кто-то советской литературой и соцреализмом. До 1990 года во Франции практически никто не изучал русский язык. Разве что дети членов компартии ФКП (Французская коммунистическая партия) или родственники ФКП, вот и все. Еще немножко дети белых эмигрантов и внуки. И были некоторые чудаки, вроде меня, которые хотели читать в подлиннике Достоевского или Толстого. Я — сумасшедший, на юге Франции зараженный любовью к России, которой уже нет.

«СП»: — Как думаете, в Севастополе рассыпано много таких сокровищ, мимо которых проходим мы?

— Я не знаю, я человек посторонний. Я думаю, это не мое дело. Я наблюдатель, в конце концов, гость. В гостях я веду себя аккуратно.

«СП»: — Как вам удалось выучить русский язык в совершенстве?

— Я не изучал русский язык ни в гимназии, ни в лицее, потому что там чудовищно. И в Сорбонне профессора не могли читать даже цитаты из произведения русского писателя. Все из-за страшных для иностранца ударений. Когда в 1963 году я попал в Париж, в Сорбонну, я был ошарашен. Никто не умел говорить по-русски, даже читать по-русски не могли. А у меня волею судьбы были домашние занятия. Будучи пятнадцатилетним мальчишкой, я уже знал стихи Пушкина наизусть. «У Лукоморья дуб зеленый» — первое, что я изучил. Я писал тогда даже по правилам старой орфографии. Моя первая учительница была киевлянка, она мне тогда сказала: «Я хочу из вас сделать русского человека, запомните, чтобы вы никогда не сделали ничего плохого против моей Родины, против великой России».

Последние новости
Цитаты
Станислав Тарасов

Политолог, востоковед

Сергей Ищенко

Военный обозреватель

Константин Затулин

Депутат Госдумы, руководитель Института стран СНГ

СП-Видео
Новости Жэньминь Жибао
СП-Видео
Фото
Цифры дня