При Путине физики должны жить не хуже, чем при Сталине, но — хорошие физики

К 2030 году внутренние затраты на исследования и разработки должны достичь не менее 2% ВВП России, заявил президент Владимир Путин, подтвердив, что такие планы остаются в силе. По его словам, речь идет прежде всего о государственном финансировании, но с подключением крупных технологических партнеров.

Согласно последним данным Всемирного банка за 2022 год, Россия тратила на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) 0,94% ВВП. Для сравнения: Китай тратил 2,43% ВВП, США и Израиль в 2021 году — 3,46% и 5,56% ВВП соответственно. Только у Индии показатель ниже российского — лишь 0,65% ВВП.

Экономист Андрей Бунич в разговоре с «СП» подчеркнул, что наращивание затрат на науку до 2% ВВП необходимо, поскольку пока их явно не хватает.

— Учитывая, что в современном мире все зависит от практической и теоретической науки, меньше этого показателя нельзя ни в коем случае оставлять даже в условиях существования других важных расходов.

Но не все сводится исключительно к деньгам, развитие научного знания — это нелинейный процесс, не получится просто дать больше денег и получить лучший результат. Крайне важно наладить организацию научных исследований, которая позволит достигнуть необходимых результатов даже с меньшими затратами.

Так, в СССР существовала развитая система научно-производственных объединений, которые действовали в каждом министерстве. Была создана не только мощная теоретическая база, но и структуры-посредники между наукой и производством.

В России есть заинтересованные корпорации, которые в состоянии содержать научно-производственные подразделения.

Но во многих отраслях экономики, особенно в которых нет крупных компаний, и такой вариант становится невозможным. Государство не всегда может позволить себе финансировать такие сферы, а коммерческих структур нет, потому что любые научно-производственные проекты требуют больших затрат.

Сейчас их может осилить государство или крупная компания, или это должна быть какая-то ассоциация, консорциум предпринимателей.

А организовать финансирование необходимо, иначе бизнес в таких сферах экономики без научно-производственных объединений будет неконкурентоспособным и ему придется заведомо пользоваться другими технологиями. Развивать науку без практического применения — безнадежное занятие.

«СП»: Как можно поменять ситуацию в лучшую сторону?

— Нужно реформировать теоретическую науку и вернуть ей престиж. К примеру, после Второй мировой войны, несмотря на стремление к уравниванию доходов населения, физики все равно жили в хороших дачах и получали достаточно много денег.

Советская власть понимала, что те люди, которые, к примеру, обеспечивают страну ядерным оружием, должны жить хорошо.

В России заниматься научной деятельностью зачастую не очень престижно из-за малых зарплат и сложности, тем более нужно долго учиться. Престиж теоретических профессий основательно подорван. Надо поднимать оплату, но при этом правильно распределять деньги.

«СП»: Как можно совместить научный комплекс с коммерцией?

— Прежде всего нужно создавать национальную инновационную систему. В США она фактически действует через фондовый рынок. Разработчики вначале придумывают инновации, потом к ним подключаются первые инвесторы, которые приходят и вкладываются в разработку, потому что видят перспективу.

А потом уже компания раскручивает и привлекает на бирже через IPO еще больше средств. Так создавались все американские технические гиганты. При этом в США на фондовом рынке есть и элементы мошенничества, когда никакого проекта еще нет, а деньги все равно можно получить (как это произошло в случае с основательницей медицинского стартапа Theranos Элизабет Холмс, которую приговорили к тюрьме за обман инвесторов и клиентов — «СП»).

Напротив, в России есть специалисты и серьезные проекты с производственной базой, но нет финансового рынка — и не получается привлечь средства. Но как без этого можно развивать технологии? Передовые разработки в России очень сложно финансировать, только если делать это через государство. И это неправильно, в науку должны вкладываться коммерческие структуры, чтобы малые и средние предприятия могли бы вырастать в крупные компании, если они действительно оседлали технологическую волну.

«СП»: Как должна выглядеть научная система в России?

— Национально-инновационная система должна включать научные фонды, государственно-частные партнерства (ГЧП) в различных отраслях, организацию венчурного финансирования, чтобы все игроки, которые планируют развивать новые технологии, могли бы дойти до рынка.

В свою очередь теоретическую науку коммерциализировать сложно, но без нее в современном мире существовать невозможно.

В свое время у нас были целые научно-производственные школы, многие из которых закрылись из-за нехватки финансирования. Их было бы выгодно сберечь, в том числе и для сохранения более сильных переговорных позиций в торговле технологиями.

Наши торговые партнеры знали бы о том, что у нас есть возможность развернуть собственное производство, и у них не получилось бы завышать цены для российских импортеров. Сэкономили там, где экономия принесла колоссальные убытки.

«СП»: Возможно ли оценивать успехи в науке по числу патентов?

— Патент — это юридическое право, сам по себе он ничего особенного не дает. А вот сравнивать востребованность ноу-хау на мировом рынке имеет смысл. Если государство или компания может продавать технологии и тем более прилагаемые к ним знания, то технология все равно остается у продавца.

Более того можно продать устаревшую технологию, а оставить лучшую, это еще выгоднее и дает возможность сверхприбыли. Поэтому нужно концентрироваться на создании среды, которая будет стимулировать энергичных людей в научной области, в том числе для последующей многократной продажи технологий.

«СП»: В РАНХиГС сообщали, что средняя зарплата научных работников в России составляет 171 тыс. руб., но есть и более низкие оценки. Какой должна быть зарплата у российских ученых?

— В одних научных учреждениях могут быть завышенные зарплаты, на которые могут ссылаться исследователи. Но нельзя исключать, что это незначительная часть от общей картины. А в большинстве случаев могут быть и более низкие зарплаты.

Но повышать зарплаты сразу всем ученым не всегда правильно. Бывает, что научные сотрудники могут работать неэффективно. Надо смотреть на конкретные проекты и направления, и не скупиться на зарплаты там, где это действительно может обеспечить прорыв.

Технологическая область сейчас уязвима, и ее надо поддерживать, как это было в советское время, потому что тогда она воспринималась как часть обороноспособности страны.

Поэтому повышать зарплаты по примеру роста зарплат военнослужащих на СВО можно и в науке, к примеру, в машиностроении и космической отрасли. Специалисты, которые создают передовые технологии и обеспечивают технологический суверенитет, должны получать больше, в том числе и в рамках механизмов ГЧП.

Но не просто институтам раздать деньги, где есть специалисты, которые не занимаются ничем важным, а направить средства в конкретные прорывные проекты.