Сколько людей «присядет» за свободу Навального?

Практически сразу после нашумевших несанкционированных митингов протеста, прошедших во многих российских городах 23 января под эгидой поддержки находящегося в СИЗО Алексея Навального, власть начала возбуждать административные и уголовные дела в отношении их участников и организаторов. Только в Москве и Санкт-Петербурге, не говоря уже о других городах, таковых уже насчитывается несколько десятков.

На этом фоне «СП» поинтересовалась у знатоков юридических тонкостей — кто конкретно может понести наказание за участие в несанкционированных акциях протеста, и насколько суровым оно в итоге окажется?

— В событиях, произошедших в этот день в разных городах России, я вижу два основных типа правонарушений, — разъяснил изданию руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов, заслуженный юрист Московской области Олег Иванов. — Первый предусматривает ответственность согласно административному законодательству. И определенная часть участников этих процессов уже сейчас получают и административные взыскания, и аресты.

Это касается, в частности, призывов к проведению незаконных публичных мероприятий и вовлечению в них несовершеннолетних. Правда, сейчас уже есть законопроект, предлагающий усилить ответственность за вовлечение детей в незаконную протестную деятельность, переводя ее в поле уже уголовного права со всеми вытекающими отсюда последствиями в виде лишения свободы сроком до 5 лет.

Второй тип правонарушений, имевших место на несанкционированных акциях 23 января — уголовные. Мы видели и сопротивление сотрудникам полиции при исполнении, и даже их избиение. Налицо и порча имущества, если вспомнить повреждение принадлежащего ФСБ автомобиля со спецсигналами.

«СП»: — А какое, в принципе, уголовное наказание предусматривает российское законодательство за подобного рода правонарушения?

— По Уголовному кодексу сопротивление стражам правопорядка, если мне память навскидку не изменяет, предусматривается до 5 лет лишения свободы. Если при этом здоровью сотрудников полиции был нанесен еще и какой-то вред, то наказание может быть и выше, в зависимости от степени причиненного вреда.

«СП»: — Но ведь в ходе протестных акций 23 января были и обратные ситуации, когда сами сотрудники полиции причиняли вред гражданам, не оказывающим им никакого сопротивления. Достаточно вспомнить кадры, где женщина в ответ на невинный вопрос получает от полицейского мощный пинок в живот.

— Да, мы видели это. Здесь, конечно, правовую оценку должны дать правоохранительные органы, думаю, управление собственной безопасности также должно подключиться, да и прокуратура, как надзорное ведомство, контролирующее действия сотрудников полиции. Думаю, какую-то ответственность этот полицейский понести должен. Какую именно — сказать затрудняюсь, но, полагаю, как минимум дисциплинарную.

Может быть, ответственность будет и какой-то другой, это уже компетенция, как я уже говорил, соответствующих органов, определяющих его вину. Тут ситуация двоякая. С одной стороны, женщина вроде бы как встала на пути у полицейских, что можно расценивать как помеху деятельности полиции. Но, с другой стороны, конкретно это ответное действие полицейского было, на мой взгляд, все-таки излишним.

Впрочем, я не думаю, что тут дело дойдет до уголовной ответственности, последствия все-таки не столь значительны. Telegram-каналы и информагентства, кстати, сообщают, что к пострадавшей в больницу пришел этот полицейский, принес цветы, извинился. Допускаю, что после такого визита эта женщина не будет так уж активно предъявлять свои претензии к правоохранителям.

«СП»: — Многие политологи говорят о том, что, несмотря на немногочисленность протестов 23 января, они стали серьезным вызовом для власти и вскрыли много давно назревавших проблем. Весьма показательным, по их мнению, стало молчаливое дистанцирование губернаторов, которые в своей массе не озвучили порицания этим акциям. Можно ли с учетом этого предположить, что вертикаль власти даст «ответку» участникам и организаторам этих протестных выступлений максимально быстро и максимально жестко?

Можно ли говорить о том, что, скажем, «посадки» начнутся уж если не сегодня, так в крайнем случае завтра? Или же, учитывая, что к организованным сторонниками Навального протестам примкнуло достаточное количество людей, желающих просто выплеснуть свое копившееся годами недовольство внутренней политикой, ни сном ни духом не ведающих, кто такой Навальный и с чем его, как говорится, едят, власти, наоборот, постараются максимально смягчить наказания для виновных в правонарушениях?

— Во-первых, я бы лично не стал говорить, что те же губернаторы массово отмолчались по поводу этих протестов. Свое порицание им публично высказали многие из тех, на чьих территориях ожидались и происходили эти волнения, в частности — мэр Москвы Сергей Собянин и губернатор Подмосковья Андрей Воробьев. Поэтому вбрасываемая сейчас в медипространство тема, что якобы многие члены нашей политической элиты не поддерживают жесткие меры со стороны власти, считаю, не соответствует действительности. Я лично не вижу никаких признаков раскола наших элит конкретно по этому поводу. Наоборот, угроза со стороны маргинальной оппозиции будет их только сильнее консолидировать.

Что же касается наступления последствий за участие в акциях протеста 23 января, то, думаю, это будет быстро и жестко. Те, кто дрался с полицией, понесут максимальное наказание. Как, скажем, тот лихой чеченец, который спутал протест с боями без правил. К слову, советник главы Чечни Адам Делимханов уже высказал свое негативное отношение к этому эпизоду.

«СП»: — Кстати, тут один есть интересный момент. Основываясь на переводе высказывания депутата Госдумы, который, ссылаясь на главу Чеченской Республики Рамзана Кадырова, пообещал парню помощь в решении вопросов с законом, многие граждане в соцсетях трактуют дело так, что Чеченская Республика вроде как встает на защиту «своих» в этом протесте. И что Кремль едва ли будет конфликтовать с Кавказом по этому вопросу, настаивая на наказании горячего парня по всей строгости российского законодательства.

— Ну, во-первых, Делимханов говорил на чеченском, и тут многое зависит от контекста перевода. На мой взгляд, он не сказал, что будет защищать сцепившегося с полицейскими участника протеста, а дал понять, что руководство республики выступит в качестве некоего посредника при решении вопросов с законом и призывал «бойца» к сдаче. Так что тут никакой проблемы я лично не вижу, никакого вызова федеральной власти слова Делимханова, на мой взгляд, не содержат.

С другой стороны, откровенно говоря, следует отметить, что фактически и Чеченская республика — регион, так скажем, несколько отличается от других российских регионов, и глава республики, конечно, тоже не рядовая фигура среди руководителей субъектов РФ. Так что ничего необычного тут нет.

На фоне этих слов эксперта возникает вопрос — а что же «прилетит» от власти за протесты 23 января их главному идейному вдохновителю, Алексею Навальному, который сейчас находится под арестом в СИЗА «Матросская тишина»? Логично было бы предположить, что уж он-то должен схлопотать за это от Кремля по самой полной программе.

Однако, учитывая мнение некоторых политологов о том, что «проект Навальный» в реальности курируется не какими-то абстрактными «сотрудниками Госдепа», а самыми что ни на есть вхожими во властные коридоры Кремля конкретными российскими функционерами, более похожим на правду можно счесть предположение соучредителя Нацфонда развития регионов РФ, главы коалиции «Третья Сила» Игоря Скурлатова.

В своем telegram-канале он, уточнив, что либеральная идеология Навального является абсолютно неприемлемой для 97% россиян, в частности, предположил, что «берлинский пациент» вряд ли бы вернулся в Россию из-за рубежа, не получив соответствующих гарантий безопасности от Владимира Путина через его западных партнеров.

«Скорее всего [Навальный] выйдет из камеры, отсидев (отлежав) свои 30 суток. При этом суд и отправка Навального в колонию представляется просто фантастическим вариантом, учитывая информацию из МИД РФ о том, что и „сутки“ были даны исключительно в целях „сохранения властями лица“ и „ограждения его от обвинений в призывах к несанкционированным акциям“, как это было уже во время подзабытых „болотных“ протестов. Условные „революционеры“ — это люди типа меня, Удальцова и еще пары-тройки лидеров протеста, а Алексей всегда был больше соглашателем-бизнесменом нежели сторонником решительных действий во имя ВСЕГО народа. У каждого своя стезя и предназначение, миссия», — констатировал Игорь Скурлатов (орфография и пунктуация оригинала сохранены).