«Цифровой концлагерь» Путина

Корреспондент «СП» в статье «Бей журналистов, спасай Россию!» рассказал поучительную историю о визите к нему домой участкового после мероприятия 21 апреля. Как пишет Андрей Иванов, «полицейский собирался меня позвать на дачу объяснений в опорный пункт. Причина — камеры зафиксировали мое присутствие в центре Москвы вечером 21 апреля. Напомним, в это время проходила акция в поддержку отбывающего наказание в колонии оппозиционного политика Алексея Навального».

Автор справедливо отметил, что в том шествии, названном властями «незаконным митингом», могли находиться случайные люди, идущие по своим делам, а также зеваки, с любопытством наблюдающие за чем-то нестандартным. Более того, если по воле случая журналисты оказались в центре событий, то им, как говорится, сам бог велел рассказать читателям об увиденном.

Тут-то и возникает интереснейший вопросик, как полицейские идентифицировали нашего корреспондента и еще 4 тысяч человек, которые якобы участвовали в несанкционированной акции в центре Москвы вечером 21 апреля? Вряд ли стражи порядка, просматривающие записи, знали лично всех «подозреваемых сторонников покровского сидельца». Очень похоже на то, что блюстители порядка использовали технологию «распознавания лиц» (по общепринятой терминологии — FR), или «видеоаналитику».

На первый взгляд, полицейские определенно должны применять технологию «распознавания лиц» для поимки опасных преступников, если, конечно, они соблюдают законы о неприкосновенности частной жизни. Но участие в несанкционированном митинге, максимум, тянет на нарушение общественного порядка. Как говорится, почувствуйте огромную разницу.

Судя по всему, использование видеоаналитики ничем не регламентируется в России, как, впрочем, и во всем мире. В США, к слову, все происходящее с «распознаванием лиц» сравнивают с цифровым концлагерем, еще вчера с трамповским, а сегодня с байденским, т.е. по имени президента. Лидерам стран (не в обиду им сказано) «достается» в том числе потому, что никто толком не может объяснить, что вообще происходит с FR или какие законы существуют для предотвращения злоупотреблений в этой сфере.

По меньшей мере семь штатов в США поставили на паузу использование технологии FR полицией на фоне опасений по поводу нарушений гражданских прав и вторжения в частную жизнь. Уже стали появляться неприятные истории, в которых жадные до денег копы (а таких в Америке пруд пруди) стали участниками грязных вымогательств. Схема проста: обратил внимание на красотку с богачом. Сфоткал пару и прогнал ее по базе FR. Затем определив, что мужчина женат, принялся с огромным удовольствием шантажировать участника адюльтера.

Подумаешь фигня, скажет кто-то, хотя речь идет о вторжении в личное пространство. А каково засветиться как участник общества «алкоголиков» или «гомосексуалистов». Среди них есть люди, которые, между прочим, хотят избавиться от свалившихся на голову бед.

Но это меньшее из зол, которые связаны с FR. В США уже загремели за решетку сотни невинных людей, а тысячи, возможно даже десятки тысяч, были уволены с работы за якобы участие в расистских митингах. Порой, работодателю достаточно одного подозрения, чтобы выставить сотрудника за дверь. Бизнесменам и топ-менеджерам, независимо от места и вида деятельности, категорически не хочется иметь дел с правоохранителями, хотя бы потому, что в любом случае страдает репутация, по сути, самый главный капитал фирмы.

Кстати, в России буквально на днях бывший замминистра энергетики Владимир Милов разместил в Facebook пост о том, что «департамент кибербезопасности Сбера предупреждает сотрудника, что его личные данные попали в открытый доступ в Сети, поскольку он заявлялся на участие в несанкционированной акции». Да, в том письме Сбера была фраза, что «каждый сотрудник имеет право во внерабочее время выразить свою политическую, религиозную или другую позицию в разрешенных законом формах».

Тем не менее «адресата письма просят воздержаться от нарушений закона и предупреждают об опасности акций для его жизни и здоровья». Можно не сомневаться, «товарища взяли на карандаш». Интересно, не с помощью ли FR технологии? Таким образом, вывод напрашивается сам: при использовании властями видеоаналитики нужен баланс между гражданскими и полицейскими интересами.

Обзор зарубежной прессы показывает, что очень многие законодатели выступают с инициативой о запрете использования технологии FR в политических целях. В том числе для идентификации участников незаконных митингов, если в ходе них не пострадали полицейские и гражданские. Дело даже не в чьих-то убеждениях или деньгах продажных политиканов. Как показывает история, без оппозиционных движений вообще невозможна полноценная политическая жизнь, причем многие успешные лидеры стран в молодости «бунтовали против властей».

Однако, наверху, дядям и тетям, хоть в Белом доме, хоть в Кремле, до лампочки эти доводы. «Вершители судеб», ясное дело, считают себя демократически избранными, даже если на всю катушку использовали административный ресурс. Они убеждены, что протесты — это зло, намного большее, чем отмороженная уголовщина.

Спорить с ними бесполезно, за свое место под солнцем они порвут кого угодно. В этой связи один из лидеров научного мира — Массачусетский технологический институт — предлагает для начала не лить воду против ветра и обезопасить себя от вторжения плохих копов в личную жизнь.

Для того, чтобы не оказаться в «цифровом концлагере», нужно хотя бы понимать, как работает главный цифровой «эсэсовец» — технология FR. Начнем с того, что те фото, которыми официально располагают правительственные базы данных не позволяют идентифицировать человека в местах массового скопления людей — нужны снимки и видео с самых разных ракурсов. Эту информацию они получают через селфи в различных соцсетях. Спецам по видеоаналитике, кстати, не так уж важно, под каким аккаунтом загружаются фото и видео. Свою базу данных они формируют на основании номеров мобильников или айпи-адресов компьютеров, чьих хозяев вычислить не составит труда.

Сегодня самые разные IT-компании на этом делают огромные деньги, используя мечту властей знать все о своих гражданах. Уилл Рай, старший директор отдела искусственного интеллекта в MIT (аббревиатура Массачусетский технологический институт) Technology Review пишет, что полицейское злоупотребление — это только начало тех бед, которые несет людям FR. «Любой человек с базовыми навыками кодирования теперь может разработать программное обеспечение для распознавания лиц, а это означает, что существует больше возможностей, чем когда-либо, злоупотреблять технологией во всем, от сексуальных домогательств и расовой дискриминации до политического угнетения и религиозных преследований».

Между тем, самое главное в нашей жизни — это наша конфиденциальность, начиная с места жительства и заканчивая любовными отношениями.

Но не все потеряно, ведь если есть FR, значит и должна быть анти-FR, чего больше всего боится власть, мечтающая поставить под контроль гражданское общество. Чтобы перехитрить «цифрового эсэсовца» и сбежать из «цифрового концлагеря», нужно использовать специальные приложения, не позволяющие ИИ идентифицировать человека по его селфи.

Анти-FR вносит крошечные изменения в изображение, которые фактически не заметны человеческим глазом, но сбивают видеоаналитику с толку, заставляя либо неправильно идентифицировать, либо вообще выдавать «не опознан». К слову, 21 апреля, по данным столичного управления МВД, в несанкционированной акции приняли участие около 6 тысяч, тогда как «под карандаш» попали 4 тысячи. Значит, на 2 тысячи участников просто не было достаточной информации.

Было бы неэтично советовать, какие именно мобильные приложения защищают маленьких человечков от Большого брата, но люди должны знать, что власти используют против своих граждан незаконные инструменты тотальной слежки. Значит, и у них есть право защищаться. В то же время, повторимся, технологии FR нужны полиции для поиска особо опасных преступников, именно поэтому закон должен четко регламентировать применение видеоаналитики.