Путин уйдет лишь, восстановив империю

Президент России Владимир Путин покинет свой пост после того, как восстановит «Великую Империю». Об этом рассказал экономист, бывший заместитель начальника экономического управления президента России Михаил Хазин.

По его словам, «окно возможностей» для участия в президентской кампании Путин оставил не для того, чтобы вновь избираться.

«У меня ощущение, что Путин играл. У него было две задачи — справиться с внутренними бесами и внешними. Ситуация такая: поскольку внешние силы защищают бесов, пока ты не ограничишь их, бороться сложно — может быть, он и справился бы, но ресурс был бы потрачен сумасшедший. Он 9 мая на Красной площади сказал, обращаясь в том числе к президенту США Джо Байдену, что в зоне нашей ответственности мы будем принимать решения, и даже не в России, а в мире. Это было условие. И оно было принято, раз встреча в Женеве состоялась».

Итак, продолжил Михаил Хазин, договорённости между Россией и США были достигнуты, но теперь они должны быть реализованы.

«Механизм может быть в старом формате, но с новыми правилами и новыми действующими лицами. И после этого Путин может уходить, потому что он восстановит Великую Империю», — заявил экс-чиновник.

— Путину нравится идея империи, это верно, — считает политолог Анатолий Баранов.

— Идея государства нового типа, по Ленину, у него в голове не прижилась, хотя США во многом тоже построены на аналогичном принципе. Но Путину не нужны США, ему нужна именно классическая империя, с императором, культом силы, имперской нацией и так далее. Время империй прошло, а Путин этого не чувствует. Он может хотеть что угодно, но для империи у России нет ничего. При всём его уме и изворотливости, Путин этого не понимает, даже точнее не хочет понимать.

«СП»: — На Западе Путина часто обвиняют в том, что Путин хочет воссоздать то СССР, о Российскую империю. Это страшилка такая? В это реально кто-то верит?

— Советский Союз точно не хочет, он его не понимает, не чувствует. А Российскую империю восстановить невозможно, как бы не нравился хруст французской булки.

«СП»: — Но ведь международный вес России реально возрос при Путине, по сравнению с 90-ми. Путин, по-вашему, этого добивался, или это «сопутствующий эффект»?

— Не уверен, что Путин добивался чего-то конкретного. Так получилось. Международный вес вырос, но это вес нелюбви, неприязни. Думаю, Собчак в гробу сейчас ворочается.

«СП»: — Хазин видит ситуацию так, что Путин борется с некими «внутренним бесами», которым помогают внешние. Насколько это соответствует действительности?

— Не знаю, если он про трусы Навального, то да, борется. А вообще бесы это из вокабуляра Кадырова. Мне это странно.

«СП»: — Путин задумывается о том, какой след оставит в истории? Сам он не раз говорил, что это мешает работать… Как это желание отразится на его решении о будущем власти в России. Или принимать решение будет вообще не он?

— Путин сложно устроенный человек, конечно, его должно волновать, что он оставит после себя. Пока наследство не вдохновляет. Кроме Крыма. Я сейчас сижу на берегу Феодосийской бухты, ветер с моря, но тепло. Хорошо. Крым ему зачтётся, конечно. Но ведь и Донбасс зачтётся…

— Вопрос о своём уходе или о сроках своего пребывания на посту, Путин никогда не обсуждал, никогда не объявлял и не объяснял своих планов, — напоминает доцент Пензенского государственного университета Анна Очкина.

— Ни в 2008, ни в 2018 году. Что касается империи, на мой взгляд, у Владимира Путина нет цели восстановить империю в любом понимании, тем более, в границах и мировой роли СССР — как, наверное, это понимают на Западе. Стратегические цели вообще в нынешнем правлении плохо просматриваются, если это не цель сохранять статус кво.

Что касается «пятой колонны», управляемой Западом — это отличная идеологема для подавления свободы слова. Это находит отражение в постоянно расширяющемся списке «иностранных агентов». Можно было бы говорить о прозападной и противостоящей ей патриотической оппозиции — или о левой оппозиции, антикапиталистической, — если бы у нас была оппозиция. Есть недовольные, которые никак не тянут на «бесов», даже «зомбированных Западом».

Это у Михаила Хазина просто лоялистская конспирология. Провластные публицисты постоянно переводят стрелки на каких-то внутренних врагов, мешающих власти совершить патриотический поворот, который обещают вот-вот за углом. И так уже 20 лет подряд.

«СП»: — По-вашему, при Путине Россия все же стала играть большую роль в мире? Путин считает, что это его заслуга?

— Россия исторически, географически и политически обречена на роль заметной державы, хочет она этого, или нет. В каждом макрорегионе есть страна, которая имеет для этого макрорегиона ключевое значение. Например, Бразилия в Латинской Америке или Польша в Восточной Европе. Сегодня Россия уже в этом ряду. На неё оглядываются страны остающиеся или ставшие мировыми лидерами: США, Китай, Евросоюз (если можно его воспринимать как целое).

Россия сегодня на роль мирового центра силы не тянет, хотя исторически остается в центре внимания всего мира хотя бы благодаря своей истории. И в этом смысле она остается великой державой — независимо от того, кто и как ей правит. Пьеса играется даже с плохими актерами.

При этом я не думаю, что Владимир Владимирович вообще верит в мир «после Путина». Володин же сказал — нет Путина, нет России. Нынешние элиты даже вообразить не могут, что может быть какое-то будущее без них. Вечно продолжающееся настоящее, это и есть их идеал.

— По всей видимости, речь о «Российской империи» во главе с так называемыми Романовыми, — полагает директор Института ЕАЭС Владимир Лепехин.

— Очевидно, что 2022 год должен стать решающим этом вопросе. Мы видели последний год, как активно продвигалась монархическая модель управления Россией, и последние события, связанные с помолвкой, а затем свадьбой Григория Гогенцоллерна направлена именно на это.

Семнадцатого ноября должен был состояться Архиерейский собор, который должен был окончательно признать останки Николая Второго, но собор перенесен на 2022 год. Предположительно, он станет таким рубежным, потому что после признания этих самых останков начнутся следующие фазы утверждения так называемых Романовых на российском престоле. То есть, соответственно, трансформация технологии транзита президентской республики в конституционную монархию.

Если такое случится, то, действительно, Путину уже придется уходить, например, на пост руководителя Госсовета, и миссия его в этом смысле будет выполнена, а именно — восстановление так называемый романовской монархии, которая на самом деле, по большому счету, к Романовым не имеет никакого отношения.

«СП»: — По словам Хазина, у Путина было две задачи — справиться с внутренними бесами и внешними. Получается, что президент мужественно противостоит некоей «пятой колонне», управляемой Западом? Почему не может победить ее?

— Путин, возможно, и противостоит некое пятой колонне, управляемой Западом, но у него нет для этого ресурса. То есть на самом деле Путин реализует такой сопротивленческий тренд проекту, под который внешние силы пытаются приспособить управленческую модель России — формированию марионеточные структуры власти в России. Но несмотря на внесение поправок в Конституцию, которые направлены на укрепление президентской власти и мягкий транзит президентской вертикали от Путина к какому-то его преемнику, сопротивляться особо не получается.

Внешние силы передавливают Путина, причем давление по экономическому и внешнеполитическому направлениям в последний год только возрастает. Я думаю, что и встреча с Байденом была связана с этим — с некоторыми условиями, которые сформулировал президент США для Путина.

«СП»: — Хазин обращает внимание на то, что 9 мая на Красной площади Путин сказал, обращаясь в том числе к президенту США Джо Байдену, что в зоне нашей ответственности мы будем принимать решения, и даже не в России, а в мире. По-вашему, нынешняя Россия способна нести ответственность за мир?

— России Путина, безусловно, претендует на то, чтобы играть более активную роль, и приверженность российского руководства многополярной модели предполагает, что Россия должна быть одним из полюсов. Но вряд ли с этим согласно так называемое мировое правительство, которое, в принципе не отводит России какой-либо роли в будущем мироустройстве.

Я думаю, что Россия может играть более или менее значимую роль в новом миропорядке только в случае, если она будет управляться ставленниками мирового правительства. Тогда да, чисто формально Россию допустят до какого-то влияния, вернее, имитации влияния в мире — она будет считаться одним из пяти-шести полюсов силы. Но, ещё раз повторю, только в том случае, если руководство России будет марионеточным.

«СП»: — По-вашему, Путин реально задумывается о своем следе в истории?

— Безусловно, задумываются. Ему не безразлично, как любому нормальному человеку, кем он останется в истории: разрушителем своей страны или, наоборот, спасителем. И, возможно, желание все-таки оставить позитивный след заставляет его сопротивляться объективным трендам, которые навязываются сегодня России.

Но на деле, след Путина зависит даже не столько от него, сколько от его окружения, той команды, которая пришла к власти в России в 2000-м году. И пока не видно никаких предпосылок, чтобы след, который оставит эта команда и лично Путин, оказался позитивными.

«СП»: — Если даже опускать слова о «восстановлении Великой империи», есть ли, по-вашему, у Путина некая черта, после которой он может сказать: моя миссия выполнена? Или никогда, и миссия Путина перманентна, пока он жив?

— Смотря, в чем она заключается. Если, как он сам считает, она состоит в том, чтобы спасти Россию, оградить её от внешнего влияния и той схемы и модели внешнего управления, которые сегодня ей навязывают, тогда эта миссия, безусловно, позитивна, и если Путин уйдет, решив эту задачу, то, конечно, можно говорить о том, что эта миссия выполнена.

Но есть ли у нас уверенность в том, что миссия Путина состоит именно в этом?