Частые визиты в Кремль — еще не признак «крутизны» губернатора

Самыми влиятельными покровителями в российских элитах являются группы Ковальчуков, Ротенбергов, Тимченко, Чемезова, Бортникова, некоторых силовиков. Об этом утверждается в очередном докладе «Индекс плотности федеральных контактов губернаторов», опубликованном руководителем коммуникационного холдинга «Минченко консалтинг» Евгением Минченко.

В комментариях к докладу отмечается, что губернаторы, связанные с упомянутыми группами, чаще всего контактировали с высокопоставленными федеральными чиновниками. Подсчеты начались со времени начала работы обновленного состава российского правительства — 16 мая 2024 года.

Согласно исследованию, чаще всего контакты на федеральном уровне отмечены у главы Самарской области Вячеслава Федорищева, губернатора Санкт-Петербурга Александра Беглова, а также руководителя Чечни Рамзана Кадырова — они составили первую тройку.

На четвертой строчке расположились подмосковный губернатор Андрей Воробьев и руководитель ДНР Денис Пушилин. Замкнул пятерку лидеров глава Республики Тува Владислав Ховалыг.

При этом авторы доклада называют несколько политических факторов как возможные причины высоких позиций губернаторов: предвыборные циклы, завершившиеся в сентябре региональные выборы 2024 года и постепенное приближение ЕДГ-2025; остроту политической и социально-экономической ситуации в регионе; вес и значимость региона для страны; лоббистский потенциал ВДЛ и группы, к которой он принадлежит; активность и инициативность самого губернатора.

Лидерство Федорищева объясняется «высоким уровнем патронажа», принадлежностью к элитной коалиции, формирующейся вокруг секретаря Госсовета РФ Алексея Дюмина и главы Росгвардии Виктора Золотова.

Особое значение авторы исследования придают Госсовету. «Участие в работе конституционного органа повышает вовлеченность глав регионов в коммуникацию с федеральной элитой, расширяя лоббистские возможности губернаторов», — считают они.

По их мнению, Госсовет как обновленный институт координации и стратегического планирования становится значимым подспорьем для наращивания коммуникации с федеральным центром".

Впрочем, частота встреч с федеральными чиновниками не означает уровня влияния главы региона, уверен научный руководитель Института региональной политики Дмитрий Журавлев.

— Конечно, если с губернатором из руководства никто не разговаривает в Москве, у него влияния нет никакого.

В то же время для решения многих вопросов некоторым местным руководителям вовсе не обязательно отправляться в столицу — для этого есть телефон, по которому они могут договориться, с кем необходимо.

«СП»: Значит, по степени встреч в Москве трудно дать оценку влиятельности губернатора?

— Приблизительно можно сформулировать так: если нет влияния — с главой региона никто в Москве не разговаривает, среднее влияние — если зовут в Москве, высокая степень влияния — если он кого-то зовет.

«СП»: Среди элитных групп не наблюдается сформированной из участников СВО. Хотя вроде бы установка на формирование элиты из этих людей была ранее озвучена.

— Элиту невозможно сформировать по команду сверху. Это такая, известная еще с советских времен, комсомольская идея: сейчас мы выдвинем, поставим, назначим людей, и они станут элитой. Это хороший пропагандистский ход, но это так не работает.

Можно дать место в руководящем аппарате, дать что-то в собственность, но если на высоком посту с человека будет мало толку, то он никуда не продвинется и степень его влияния останется низкой. Здесь понятна причина такого шага — люди, участвовавшие в боевых действиях, многое повидали и ничего боятся. То есть, в каком-то смысле «отмороженные». Но система принимает их лишь в том случае, если они свою «отмороженность» не будут демонстрировать. Потому что система должна стабильно функционировать, это необходимое условие для допуска новых людей.

Политолог Евгений Минченко пояснил «СП», что поставленная российским президентом задача предусматривает предоставление им возможностей для прохождения кадровых лифтов с целью дальнейшего кадрового роста.

Политолог Анатолий Гагарин замечает, что для появления элитной группы из участников СВО прошло еще не так много времени.

— Кроме того, должна быть завершена спецоперация. Тогда можно будет говорить, что на ее волне формируется группа, получающая политические и прочие дивиденды. Это возможно после подведения итогов, которые еще не подведены.

Некоторые потенциальные участники этой группы сейчас работают на линии боевого соприкосновения. Кто-то вернулся и уже интегрирован во власть, хотя такая интеграция идет не массово, а точечно и персонально. В силу того, что СВО не завершена. Но примеры уже есть — полпред президента на Урале Артем Жога.

«СП»: Как он работает?

— Очень активно. Он очень мобилен. Он, среди прочего, занимается консолидацией различных групп из участников СВО, их семей, тех, добровольцев, волонтеров и так далее. Жога также курирует ОПК, очень часто бывает в Нижнем Тагиле, где расположен, как мы знаем, ведущий танковый завод.

«СП»: Жога пока самый яркий, но, наверное, пока еще не типичный пример.

— Помимо этого, уже формируются списки для участия в будущих выборах в Госдуму. Сейчас, кстати, обсуждается версия, что эти выборы пройдут на год раньше. Сложно сказать, произойдет ли это, но списки готовятся, не только Госдуму, но и в региональные представительные органы. В некоторые из них ветераны СВО уже выбраны.

Идет постепенное формирование пула, который будет составлять эту новую элиту. В общем, президент задачу поставил, тенденцию мы видим и в ближайшее время мы сможем наблюдать ветеранов СВО в списках нашей ведущей партии, вне зависимости от того, хочет она этого, или нет. Думаю, что уже хочет. Так что, ситуация движется именно в этом направлении.

«СП»: В свое время часть общества ожидала, что участники войн в Афганистане и Чечне войдут в элиту страны и смогут изменить ее. Но этого не случилось.

— На них ставку как раз не делали. Была известная фраза «Мы вас туда не посылали». Она была ключевой и выражала отношение к этим людям. «Афганцы» оказались не у дел, поскольку структура, которая их отправляла на войну, разрушалась, а новая структура формировалась, конечно, с их участием.

Но мы помним, какую роль в ней подчас играли участники афганского конфликта, не самую лучшую. Но сами ребята пытались найти себе какое-то место. Однако их вынудили заниматься вовсе не тем, к чему они стремились.

Что касается «чеченцев», они попали в ситуацию изменения политической системы, нестабильности, поэтому их заслуги и потенциал не были оценены. Хотя, как известно, есть политики и депутаты различных уровней, принимавшие участие в чеченских кампаниях. Но это отдельные случаи.

В нашей истории, как известно, был пример с фронтовиками Великой Отечественной войны, которые заняли в послевоенный период все ведущие политические позиции в стране.