Россия отстала в космической гонке, теперь ставка — на ядерную орбитальную программу

Владимир Путин провёл первую рабочую встречу в Кремле с новым генеральным директором госкорпорации «Роскосмос» Дмитрием Бакановым.

Баканову после назначения было дано время, чтобы войти в курс дел прежде, чем сделать первый доклад президенту. Путин напомнил, что «стажировку» для Баканова по президентской просьбе проводил лично предыдущий руководитель «Роскосмоса» Борисов:

— Я знаю, что Вы к работе уже приступили, и с Юрием Ивановичем в контакте. Я его тоже просил, чтобы он спокойно, в рабочем режиме помог войти в курс дел, передал их Вам, — сказал Владимир Путин.

Баканов изложил президенту своё понимание ближайших целей «Роскосмоса» так:

— Из первоочередных задач, которые вижу, — это донастройка национального проекта в соответствии с Вашими поручениями по его комплексности и взаимоувязке всех элементов. А также по поручению Михаила Владимировича [Мишустина] и Дениса Валентиновича [Мантурова] буду решать задачу коммерциализации космоса и привлечения в него частных инвесторов.

В состав национального проекта в обязательном порядке войдут орбитальная группировка Российской Федерации, на базе которой будут оказываться основные услуги связи, дистанционного зондирования Земли и навигации, также пусковая программа — всё семейство наших ракет и развитие космодромов, научный космос, пилотируемая космонавтика и ядерная космическая программа, — сказал Баканов.

А через несколько часов после этого разговора в Кремле произошло космическое событие, которое наглядно демонстрирует наше отставание от американцев по части коммерциализации космоса.

Американская компания SpaceX, принадлежащая миллиардеру Илону Маску, запустила корабль Crew Dragon с космическими туристами на орбиту. Главным спонсором полета стал китайский бизнесмен и исследователь Чун Ван с Мальты. В состав экипажа также вошли: режиссер из Норвегии Яннике Миккельсен, австралийский исследователь Эрик Филипс и первая женщина-космонавт из Германии Рабеа Рогге. Они отправились в космос в первый раз.

Экспедиция продлится от трех до пяти дней. Полёт, кроме коммерческого превосходства США, демонстрирует и технологическое: экипаж пролетит над полюсами Земли по полярной орбите. Россия выйти на такую пилотируемую орбиту планирует лишь в третьем десятилетии нашего века.

О новых планах «Роскосмоса» и о том, когда мы догоним лидеров по освоению околоземного пространства, «Свободной Прессе» рассказал научный руководитель Института космической политики Иван Моисеев:

«СП»: Иван Михайлович, из того, что Баканов сказал Путину, наиболее эффектно звучит космическая ядерная программа. О чём идёт речь?

— Звучит эффектно, но на самом деле в этом нет ничего нового. Это — достаточно древняя история. В Советском Союзе был ядерный реактор для космоса «Топаз». (Первая установка мощностью 6.6 кВт выведена на орбиту 2 февраля 1987 года в составе спутника разведчика Космос-1818, — «СП»).

Это были спутники наблюдения, но они начали падать. Один спутник с реактором упал на Канаду, другой в Тихий океан, после чего эту программу свернули.

А в 2008 году тогдашний президент Медведев встретился с нашим космическим ядерщиком Анатолием Коротеевым (директором «Исследовательского центра имени Келдыша», — «СП»). И Коротеев сказал, что можно сделать многоваттный орбитальный реактор. Медведев спросил, сколько это стоит, и сумма была озвучена настолько маленькая, что президент сказал: делайте, выделим деньги.

Спутник с таким реактором должен был полететь в 2018 году по первоначальному плану, но по разным причинам он так и не полетел.

Потом этот реактор переделали под программу «Зевс» (ядерный буксир для транспортировки грузов по орбите, — «СП») и передали КБ «Арсенал», которое делало космические реакторы в прошлом веке. Но у них что-то не получилось, и в конце концов в 2024 году объявили о закрытии этой программы.

А сейчас решили ядерную программу в каком-то виде возобновить.

«СП»: Почему упали наши старые спутники с реактором?

— Реактор, это такое устройство, которое требует повседневного обслуживания и регулярного квалифицированного ремонта или переборки. Предполагалось, что преимущество спутника с ядерной установкой в том, что его можно эксплуатировать очень долго в отличие от аппаратов, у которых заканчивается топливо в баках.

Но без обслуживания реакторы выходят из строя, что и было продемонстрировано в конце советской космической эпохи.

Теперь получается вот что. Мы взяли реактор, поставили его на спутник связи и отправили на геостационарную орбиту (она расположена на высоте 35 786 км, спутник на ней неподвижен относительно «точки стояния» на Земле, над которой он висит, — «СП». Это обеспечивает устойчивую связь).

Через какое-то время для профилактики реактора этот спутник нужно возвращать на Землю. Затем модернизировать этот спутник для нового пуска, или переставлять реактор на другой спутник, и запускать заново.

При кажущейся дешевизне самого реактора, весь комплекс таких работ стоит настолько дорого, что обычный спутник обходится дешевле. По крайней мере, такое мнение возобладало в 2024 году, когда программу закрывали.

Но я не исключаю, что сегодня, годом позже, появилось какое-то новое решение. Или просто исходят из того, что реактор в космосе — это звучит!

«СП»: Когда наш реактор упал на Канаду, каков был экологический ущерб?

— Экономический ущерб был огромным, потому что Советскому Союзу пришлось за это платить колоссальный штраф.

Что касается экологии, то Канада большая, спутник и реактор упали в ненаселённое место, распавшись на части. Заметного ущерба не было, но платить пришлось.

«СП»: Перейдём к коммерческой части космических стартов. Маск катает туристов, теперь — и по полярной орбите тоже. А чем мы можем похвастаться?

— Мы запускаем сверхмалые коммерческие спутники — весом около 1 кг, причём делаем это не в таких количествах, как нам бы хотелось. Такую же услугу оказывают и китайцы, и американцы, и очередь к нам нельзя назвать длинной.

«СП»: Мы сможем догнать Штаты в космосе?

— Я отвечу цифрами. Объем космической программы США по содержанию в десять и более раз обширнее, чем наша программа.

С точки зрения финансирования, НАСА в прошлом году вложило $25 млрд, а Россия $3 млрд. А добавим Маска, который вложил ещё в несколько раз больше, чем Россия и НАСА вместе взятые.

С точки зрения количества стартов отставание поменьше, но всё равно — в разы. У нас в 2014 году было 17 космических стартов. У НАСА — более 100, добавим к этому старты, которые осуществляет Илон Маск.

Чтобы это изменить, нужно очень многое менять.«СП»: Новый глава «Роскосмоса» сказал президенту о новой пусковой программе. У нас планируется увеличение количества пусков?

— Это пока не сообщается. Но по прошлым годам, ежегодно число пусков стабильно сокращалось на два. В 2022 — 21 пуск, в 2023 — 19 пусков, в 2024 — 17 пусков.

Никаких сведений о том, что у нас есть техническая и финансовая возможность увеличить число пусков, пока нет.

«СП»: Что мы можем предпринять, чтобы прекратить отставание?

— Одна из возможностей — это привлекать в отрасль бизнес. На примере Штатов мы видим, что это даёт эффект. Нужно создать благоприятные условия, финансовый климат, чтобы частные компании проявляли космическую активность.