«Колонизировать Север изъятым чиновничеством», «Республика ШКИД»: Другая сторона главы ВЧК Дзержинского

Железу —
     незачем
         комплименты лестные.
Тебя
  нельзя
     ни славить
          и ни вымести.
Простыми словами
         говорю —
             о железной
необходимости.

Маяковский

Снова то вспыхивает, то затихает дискуссия о восстановлении памятника Дзержинскому на Лубянской площади в Москве.

Как известно, схватка между юбиляром 2021 года Александром Невским и хозяином Лубянской площади Феликсом Дзержинским, шедшими на онлайн-голосовании 25 февраля 2021 года на сайте «Активный гражданин» «ноздря в ноздрю», завершилась ничьей. В опросе приняли участие почти 320 тыс. москвичей, 55% участников проголосовали за памятник Александру Невскому, 45% - Феликсу Дзержинскому. Вечером следующего дня мэр Москвы Сергей Собянин предложил пока оставить Лубянскую площадь в прежнем виде. Ведь памятники «должны не раскалывать, а объединять общество».

Памятник главе ВЧК Феликсу Дзержинскому, стоявший на Лубянке с 1958 года, демонтировали по требованию москвичей вечером 22 августа 1991 года после попытки государственного переворота. С тех пор он хранится в парке «Музеон» на Крымском Валу. В разные годы политики, в том числе представители КПРФ, лидер ЛДПР Владимир Жириновский и бывший мэр Москвы Юрий Лужков, выступали за возвращение памятника на площадь, но безрезультатно.

В 2017 году лидер КПРФ Геннадий Зюганов обратился к президенту России Владимиру Путину с предложением вернуть памятник Дзержинскому. «Он возглавлял Всероссийскую чрезвычайную комиссию (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем». Председатель ЦК КПРФ заявлял, что ВЧК стала «основой для системы государственной безопасности ВЧК—ОГПУ—КГБ—ФСБ».

Вопрос о памятнике на площади был вновь поднят в феврале 2021 года. Ряд российских культурных деятелей (писатели, блогеры, художники и журналисты, в том числе) подписали обращение о возвращении памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь. Адресованное правительству и мэрии Москвы обращение подписали, в частности, Захар Прилепин, Игорь Молотов, Александр Проханов, Герман Садулаев, Петр Лидов, Алексей Гинтовт, Екатерина Рейферт, Дмитрий Пучков (Гоблин), Леся Рябцева и другие.

Авторы письма отмечают, что легендарная скульптура «успела стать безусловной частью исторического и культурного ландшафта нашей столицы» и своего рода «визитной карточкой» центра города. «Как реальный исторический политический и государственный деятель Феликс Дзержинский до сих пор, по крайней мере, для части нашего общества, безусловно, продолжает оставаться, что называется, спорной фигурой. Но, так уж случилось, что памятник ему работы Вучетича и Захарова, как памятник трагической и великой эпохи революций и потрясений, абсолютно бесспорен», — указывается в обращении.

Вернуть памятник на место призывало и руководство «Офицеров России».

«У Дзержинского есть масса положительных черт: он был неподкупным, выступал против махинаций, ни копейки народных денег к его рукам не прилипло» — приводит слова историка Петербурга Сергея Лебедева «КП».

Это понятно из последней речи «Железного Феликса», он произнес ее на пленуме Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии ВКП (б) (14−23 июля 1926 года) за несколько часов до своей смерти (в Президентской библиотеке хранится книга «Три последние речи» Ф.Э. Дзержинского (выступления перед наркомами и аппаратом), вышедшая единственный раз в 1926 г.)

«Когда мы говорим о производительности труда рабочего, измеряем ее тем количеством продукции, которое он нам дал. А производительность труда в управленческих органах сможем ли мы измерить тем количеством продукции, которое даем в нашей работе?» И сам же отвечает:

«Наши измерители определяются длиной наших ведомостей и нашей неслыханной волокитой. У нас в бюрократических органах управления энергии тратится очень много, но толку дает безобразно мало».

Приводит пример, как «маленькая бумажка проходила через 32 руки. Над этой бумажкой работало 32 человека, в аппарате в двух местах заводились дела». И выносит вердикт: «Этот пример характеризует всю нашу систему», предлагая «уничтожить излишние бюрократические звенья, возложив больше ответственности на непосредственно выполняющих». Ведь в противном случае «неизвестно, с кем имеешь дело, не с людьми, которые ответственны, а с учреждением. Поэтому наши аппараты растут неслыханно. Благодаря этому мы имеем в нашей торговле такие неслыханные большие наценки и накидки».

«Мне недавно говорили, что в одном из крупнейших трестов на содержание аппарата тратится до 40 процентов по сравнению с тем, что платится рабочим», — начинает оратор. И переходит с места в карьер:

«Мы страдаем организационным фетишизмом. Нам кажется, для того чтобы организовать какое-нибудь дело, построить что-нибудь, достаточно взять бумагу, сесть в свой кабинет и написать „принять энергичные меры“, „изыскать средства“ и прочее. При этом организационном фетишизме стираются живые люди, между тем как работу руководства и управления нельзя механизировать. Это работа мозговая, индивидуальная и вместе с тем глубоко коллективная. Не учреждения работают, а люди работают в учреждениях».
И далее:

«Мы не знаем, что делаем, а знают это бумаги в наших портфелях. Нужно ввести личную ответственность, чтобы было известно, кто чем занимается, что изучает и за что отвечает в какой мере.

96 лет назад, в 1923 году, 45-летний Дзержинский, народный комиссар (министр) внутренних дел и председатель ГПУ (Государственное политическое управление, предшественник КГБ), пишет письмо 34-летнему Куйбышеву, возглавляющему Рабкрин (Рабоче-крестьянская инспекция, то есть система государственного контроля).

«Чтобы государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов. Каково настоящее положение. Неудержимое раздутие штатов, возникновение всё новых и новых аппаратов, чудовищная бюрократизация — горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений, миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества — этой саранчой. Неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения. Всё более истощается доставшийся нам капитал, всё большее бремя ложится на крестьянство. Руководство должно всецело принадлежать руководителю данного ведомства (органа). Без его согласия аресты его сотрудников не допускаются. Изъятым чиновничеством следует колонизовать Север и безлюдные местности (Печора, Туруханка). Поднятие — при максимальном сжатии аппаратов — жалования до реального прожиточного уровня. Борьба с системой подкупа спецов — путём высоких ставок. Эта система породила чувство безответственности и презрения к нам».

По разным данным, численность беспризорных детей в стране в начале 20-х годов была 4,5−7 млн человек, к 1928 году она сократилась до 200 тысяч. Самое активное участие в ликвидации беспризорности принял Феликс Дзержинский и руководимая им ЧК. С помощью чекистов открывались дома-интернаты для сирот, школы-санатории, детские лагеря. Чекисты строго следили, чтобы новые и старые детские учреждения хорошо снабжались, чтобы детей не обкрадывали. Восемь бывших беспризорников стали впоследствии академиками Академии наук СССР, в их числе всемирно известный генетик Н. П. Дубинин. Как возвращали беспризорников к нормальной жизни, хорошо показано в известном фильме «Республика ШКИД» (1966 год).

Как считал Дзержинский: «Забота о детях есть лучшее средство истребления контрреволюции. Поставив на должную высоту дело обеспечения и снабжения детей, Советская власть приобретает в каждой рабочей и крестьянской семье своих сторонников и защитников, а вместе с тем — широкую опору в борьбе с контрреволюцией».

«Я хочу бросить некоторую часть моих личных сил, а главное — сил ВЧК, на борьбу с детской беспризорностью. Это же ужасное бедствие. Ведь когда смотришь на детей, так не можешь не думать — все для них. Плоды революции — не нам, а им. А между тем сколько их искалечено борьбой и нуждой. Тут надо прямо-таки броситься на помощь, как если бы мы видели утопающих детей», — сказал Дзержинский в одной из бесед с А. В. Луначарским в 1920 году.

10 февраля 1921 года Президиумом ВЦИК РСФСР утверждено Положение о комиссии по улучшению жизни детей и ее состав.

Некоторые органы ГПУ организовывали и содержали за свой счет детские дома, где детям прививались трудовые навыки. Одних бюджетных средств для борьбы с беспризорностью было недостаточно, и Деткомиссия искала новые источники. Одним из них стал специальный выпуск тиражей двух почтовых марок, все средства от продажи которых шли на помощь беспризорным. По инициативе Деткомиссии Президиум ВЦИК ввел специальное 10%-ное обложение билетов на различные увеселительные зрелища в форме особых марок. В 1923 году была проведена всероссийская «Неделя беспризорного и больного ребенка», давшая большие сборы (ГПУ пожертвовало 100 миллиардов рублей). Прошел также «Тарелочный сбор» в театрах. 10%-ное отчисление от выручки буфетов только за первый день «Недели» составило 25 миллиардов рублей. Была выпущена кинокартина «Беспризорные», освещавшая жизнь среды, в которой вращались беспризорные — «дно улицы», ночлежки, воровские притоны. На средства, собранные в рамках «Недели», были основаны новые детские учреждения.

Может быть, это простое совпадение, но памятник Ф.Э. Дзержинскому был воздвигнут там, где высятся здания не только спецслужб, но и универмага «Детский Мир».

Московский парк «Музеон», где находится сейчас памятник Дзержинскому, начинался в 1992 году с памятников свергнутым вождям и основатель НКВД попал туда одним из первых…