Профессор Катасонов: Чем МГУ от Гарварда отличается

В мире имеется несколько известных систем рейтинговых оценок высших учебных заведений разных стран мира. И вот что удивительно: неизменно из года в год все верхние строчки рейтингов занимают американские университеты. Одним из раскрученных рейтингов мировых вузов является Шанхайский. На днях были обнародованы самые свежие списки топ-500 Шанхайского рейтинга лучших университетов мира. Российские СМИ с гордостью сообщили, что аж четыре наших вуза попали в списки указанного рейтинга — МГУ им. М.В. Ломоносова, Санкт-Петербургский государственный университет, МФТИ и Новосибирский государственный университет. МГУ занял 86-ю строчку, остальные оказались в третьей и четвертой сотнях, т.е. ближе к концу списка.

А кто же в начале списка? Ни для кого не оказалось неожиданным, что первую строчку занял Гарвардский университет. Он лидирует уже 16-й год подряд. Далее следуют Стэнфордский Университет и Кембриджский университеты, Массачусетский технологический институт (MIT) и Калифорнийский университет в Беркли. В список топ-20 рейтинга вошло 16 университетов США.

Топ-20 был «разбавлен» уже упомянутым Кембриджским университетом (третья позиция), Оксфордским университетом, Университетским колледжем Лондона и Швейцарским федеральным технологическим институтом в Цюрихе (соответственно 7-я, 17-я и 19-я рейтинговые строки). Картина доминирования американских вузов не отличается от той, которая фиксировалась и фиксируется другими известными системами рейтингов. Американские университеты сегодня представляют собой бизнес-структуры, так как их финансирование осуществляется на основе эндаументов, так называются целевые фонды некоммерческих организаций. Самым богатым не только в Америке, но и в мире является тот же Гарвардский университет. В 2012 году, например, его фонд составлял 32,3 млрд. долл. Для американских университетов рейтинги лучших вузов мира — не только престиж, не только количество заявлений на обучение, но также деньги. Чем выше рейтинг, тем больше денег в фонде. Но об этом ниже.

«Кухню» приготовления оценок покажу на примере Шанхайского рейтинга. Эксперты произвели предварительную оценку более 1500 университетов мира, 500 из которых вошли в публикуемую часть рейтинга. Рейтинг основывается на шести индикаторах, учитывающих число выпускников и сотрудников — лауреатов Нобелевской или Филдсовской премии, наиболее часто цитируемых исследователей в различных предметных областях, статей, опубликованных в журналах Nature и Science или проиндексированных в Science Citation Index, а также академическую производительность на одного представителя научно-преподавательского состава вуза.

Как говорится, «дьявол прячется в деталях». Уже по «кухне» приготовления рейтингов имеется множество вопросов. Взять тот же Гарвардский университет. С ним, по данным самого университета, связаны имена 88 лауреатов Нобелевской премии. Но я среди них насчитал более десятка тех, кто на самом деле не является лауреатами Нобелевской премии. Это номинанты премии по экономике Шведского Центробанка, которая была учреждена ровно полвека назад, названа именем Альфреда Нобеля, но, по существу, Нобелевской премией не является. На сегодняшний день таких премий по экономике выдано 79, причем более 50 лауреатов из Америки. И они при составлении рейтингов университетов учитываются как «нобелевские лауреаты». Понятно, что такие «липовые» лауреаты способствуют повышению авторитета американских вузов.

Еще большим мошенничеством является показатель цитирования. Это очень большая и серьезная тема. Это организованный бизнес, который является средством «раскручивания» «нужных» (но не науке, а политикам и «хозяев денег») «ученых». Создаются даже специальные «картели», участники которых занимаются «взаимным опылением» и повышением своей значимости в академическом и не только в академическом мире.

Оставим тему «кухни» рейтинговых оценок и присмотримся поближе к лидерам рейтингов — американским университетам. В начале 1990-х годов я бывал во многих и даже кое-где выступал. Уже тогда обратил внимание на то, что форма сильно отличалась от содержания. Под «формой» я имею в виду имидж университета. Издали американские университеты «блестят» и «сияют» благодаря рекламе, сомнительным рейтинговым оценкам, «свадебным генералам» (бывшим американским президентам и министрам, зачисляемым в штат; «нобелевским гениям» по экономике и т. д.). А под «содержанием» я подразумеваю учебный процесс. Он крайне уныл и формален.

Если говорить о естественных и технических науках в американских университетах, то там ситуация несколько лучше, чем на факультетах так называемого «гуманитарного», или «социального» профиля (история, социология, право, экономика и др.). Хотя американское высшее образование «естественно-технического» профиля уже давно «болеет», но Америка не очень любит распространяться об этих своих «болячках». Но иногда в Вашингтоне возникает паника. Так, после запуска первого искусственного спутника Земли Советским Союзом 4 октября 1957 года в Конгрессе США были проведены чрезвычайные заседания по вопросам состояния науки и техники в Америке. Во-первых, было констатировано научно-техническое отставание США от СССР. Во-вторых, одной из важных причин такого отставания было названо неудовлетворительное состояние подготовки специалистов в области естественных наук и техники в американских университетах.

В 1958 году началось реформирование высшего образования в Америке с целью преодоления наметившегося научно-технического отставания в области освоения космоса, ядерной энергетики и даже радиоэлектроники. Реформа дала некоторый импульс развитию высшего образования в США, но за шесть десятков лет этот импульс окончательно заглох. Хотел бы обратить внимание на то, что при высочайших рейтинговых оценках даже тех американских университетов, которые готовят «естественников» и «технарей», с каждым годом Америка все больше импортирует таких специалистов из-за границы. Тех, кто учились в вузах, которые иногда вообще не попадали в рейтинговые списки. В том числе российских вузов.

Более уверенно могу говорить об американских факультетах «социального» профиля. Особенно об экономическом образовании. Оно мне напоминает конвейерное производство «продукта», который в современных учебниках по экономике называется homo economicus — «человек экономический». Фактически происходит зомбирование молодых людей, они должны стать идеальными биороботами, которыми можно будет управлять с помощью таких «кнопок», как «удовольствие», «потребление», «алчность», «страх».

Есть, конечно, в Америке и «штучное» производство — так называемое «элитное образование». Но о нем мало информации. Да и осуществляется оно, как правило, не в стенах университетов, а дома или на рабочем месте (job training). На конвейере преподают «экономику клерков», штучное производство дает знания и навыки по специальности «экономика хозяев». Одно отличается от другого как небо от земли. «Экономике хозяев» имеют право учиться лишь дети «хозяев денег» (главных акционеров ФРС США).

Американские университеты не сразу стали «конвейерами». В старые добрые времена (до конца 19 века) они были достаточно независимыми институтами американского общества и дали Америке много выдающихся ученых и специалистов в разных областях. Но на рубеже 19−20 вв. в Америке стал зарождаться институт так называемой благотворительности. Благотворительность и милосердие существовали в мире испокон веков. Но американская благотворительность очень специфична, она регламентирована многими законами, превратилась в профессиональную деятельность, охватывающую миллионы граждан. В Америке никто особенно не скрывает, что эта профессиональная деятельность является бизнесом. Но акцентируется внимание лишь на одной стороне медали — на том, что она позволяет американскому бизнесу под видом благотворительности и филантропии уходить от уплаты налогов. В Америке сегодня функционирует более 80 тысяч благотворительных фондов, которые фактически являются внутренними «офшорами» для американских банков и корпораций.

Другой стороной медали под названием «благотворительность» является финансирование различных проектов и мероприятий в области науки, образования, культуры, медицины, литературы и т. п. Когда начинаешь предметно разбирать, во что вкладывает деньги тот или иной благотворительный фонд, приходишь к выводу, что первичный «донор», которому принадлежит фонд или который его контролирует, осуществляет не пожертвования, а делает инвестиции. Зачастую эти инвестиции оказываются более прибыльными, чем, скажем, покупка каких-то ценных бумаг. Только порой эффект от таких «благотворительных инвестиций» наступает не сразу, а через несколько лет, а иногда даже через несколько десятков лет. И результатом таких «инвестиций» является перестройка идеологии в стране и в мире, изменение политического вектора мирового развития. Конечно, в данном случае я говорю не о мелких и средних благотворителях, а о миллиардерах и «хозяевах денег», которые мечтают стать «хозяевами мира». Таких «звездах» американской благотворительности, как Карнеги, Форд, Рокфеллеры, Гейтс, Гетти, многие другие, именами которых названы крупнейшие благотворительные (филантропические) фонды.

Возвращаясь к теме американских университетов, скажу, что они сразу же попали в поле зрение новоявленных благотворителей. Филантропические фонды уже в начале прошлого века стали опекать многие американские университеты. И эта опека в течение ХХ века непрерывно усиливалась. Вот некоторые данные, которые обнародовала американская организация «Giving USA Foundation». В 2012 году благотворительные фонды предоставили средств на финансирование различных проектов на 316 млрд. долл. А по данным американской организации Council on Aid to Education, университеты и колледжи США получили только в 2013 году благотворительной помощи на 33,8 млрд. долл. Приведенные выше цифры являются неполными, так как не учитывают тех денег, которые идут помимо крупных благотворительных фондов.

Для американской высшей школы источниками финансирования являются бюджеты федерального правительства, штатов, муниципалитетов; плата за обучение; доходы от государственных заказов и оказания коммерческих услуг; частные инвестиции и благотворительность. В доходах вузов, имеющих статус публичных институтов, на частные инвестиции и пожертвования приходится примерно 15% всех поступлений. В вузах, имеющих статус частных некоммерческих организаций, — около 11% (Павлова Н.А., Николаев Б.В., Дятлова А.К. Источники финансирования современной системы высшего образования в США // «Известия высших учебных заведений Поволжского региона. № 4, 2016, с. 166). Можно, конечно, сказать, что зависимость американских вузов от «благотворителей» не является очень большой, критичной. Но большинство американских университетов и колледжей испытывают постоянную нехватку денег. Чем и пользуются «филантропы». Они приходят с помощью, но при этом диктуют жестко свои условия. И, как правило, с помощью не очень больших денег добиваются разворота политики университета в нужном для себя направлении.

Фактически всю систему высшего образования в Америке контролируют всего несколько крупных и крупнейших олигархов. Покажу это на примере братьев Чарльза и Дэвида Кохов, которые на протяжении многих лет занимают верхние строчки рейтингов самых богатых людей Америки и мира. По итогам 2017 года журнал «Форбс» присудил им седьмое и восьмое места в мировом рейтинге (по 60 млрд. долл. капитала у каждого). Братья проявляют себя крайне активно не только в сфере бизнеса (нефтепереработка, химия, производство комплектующих для электроники, торговля и т. д.), но также в сфере политики. Они являются ярко выраженными сторонниками «чистого» капитализма и всячески пропагандируют идеи «экономической свободы», «свободного рынка», «экономического дерегулирования» и т. д. Кумирами для них являются такие представители идеологии либерализма, как Фридрих фон Хайек, Милтон Фридман, Айн Рэнд и др. А самый эффективный способ пропаганды идей «экономической свободы», по мнению братьев, — через университеты. Там эту пропаганду можно и нужно поставить на конвейер.

В 2012 году в США вышел документальный фильм «Кохи», в котором прослеживается, как братья Чарльз и Дэвид поставили под свой контроль факультет экономики Университета штата Флорида (УШФ) и наладили там промывку мозгов студентам идеями Айн Рэнд и других либертарианцев. Фонд Чарлза Коха (The Charles G. Koch Foundation) предоставил УШФ небольшие деньги в порядке «спонсорской помощи». В обмен братья потребовали изменения учебных программ, определили нужных преподавателей, добились переработки списки рекомендуемой литературы, учредили премии для студентов, достигших наилучших результатов обучения по новым программам. Кроме того, в университете был создан специальный отдел, следящий за учебным процессом и пресекающий отклонения от идеологической линии спонсоров. Фактически Кохи совершили рейдерский захват УШФ.

И это лишь один университет. А ведь братья Кохи потратили в виде спонсорской помощи 30 миллионов долларов на программы «раскрепощения» человека в 221 университетах страны. Вроде бы совсем немного в расчете на один вуз (в среднем 130−140 тыс. долл.), но братья умеют отжимать максимум с каждого доллара помощи. Американский публицист и общественный деятель Михаель Дорфман (бывший гражданин СССР) в своей интересной статье «Благотворительность: добрыми намерениями вымощена дорога в ад?» подробно раскрывает разрушительный характер «благотворительности» братьев Кохов в сфере американского высшего образования, особенно экономического.

Он, в частности, пишет: «Находящийся под контролем братьев Кох финансовая компания BB&T платит университетам за то, чтобы назначали идеологически выдержанных профессоров на должности начальников департаментов и заведующих кафедрами, в основном в сфере экономики и менеджмента. Бывший президент и гендиректор BB&T Джон Элиссон возглавляет сегодня „Институт Катона“ — ведущее либертарианское учреждение, занятое внедрением свободнорыночной догматики и лоббированием антисоциального законодательства как на федеральном, так и на штатном уровнях. Создателями и спонсорами „Института Катона“ является Фонд Кохов. Отчет Лаборатории журналистских расследований Американского университета в Вашингтоне называет 10 университетов, где „по совпадению“ BB&T спонсирует заведующих кафедрами, а Фонд Кохов жертвует деньги». Комментируя упомянутый выше фильм «Кохи», М. Дорфман, неплохо знающий советскую историю, проводит интересное сравнение: «Вряд ли создатели фильма „Кохи“ осознавали, насколько картина разгрома университетской экономической науки в общественных университетах во Флориде похожа на недобрые сталинские времена разгрома генетики и кибернетики в СССР».

М. Дорфман прав, что разгром экономической науки в американских университетах происходит. Но начался он давно, еще в прошлом веке. Операция по разгрому начала проводиться еще с конца 60-х — начала 70-х гг. под флагом внедрения идей экономического либерализма. Сегодня процесс уже почти завершился. Но такой же разгром происходит и на других направлениях высшего учебного образования, особенно тех, которые относятся к гуманитарному образованию.

И что самое удивительное и неприятное: американские университеты с их идеологией «свободного общества», «свободного рынка», «чистого капитализма» и конвейерными технологиями превращения homo sapiens в homo economicus получают высшие оценки в мировых рейтингах и выдаются за эталон, достойный подражания. Такая идеология и такая модель высшего образования лишает человечество будущего.

---

Международное положение: Глава МИД Германии призвал пересмотреть отношения с США

Новости политики:Лавров рассказал, как Москва оценивает европейских политиков