Чечня просто выходит из себя

Глава Чечни Рамзан Кадыров поручил подчиненным «уточнить» административные границы его республики. С соседней Ингушетией этой границы формально и так не существует уже четверть века — что уже не раз было поводом для кровопролитных стычек. Сейчас — новый виток взаимных территориальных споров двух горских республик с очень горячим населением.

Как Сунженский район делили

В Чечне комиссия, которая призвана уточнить административные границы республики, уже приступила к работе. В ее состав вошли члены правительства, руководители муниципалитетов, а также несколько общественников — председатель республиканского отделения Русского географического общества Рашид Арсаев, председатель Общественной палаты региона Исмаил Денильханов и, как ни странно, даже чеченский муфтий Салах Межиев. Возглавил комиссию человек, который считается вторым по влиятельности в республике после Рамзана Кадырова — председатель парламента Магомед Даудов.

Рабочая, в общем-то, для любого другого региона ситуация с уточнением административных границ в случае с Чечней мгновенно стала поводом для опасений. Болезненнее всего отреагировали на предложение Кадырова в соседней Ингушетии, с которой у Чечни многолетние территориальные споры. Напомним: они тянутся с 1992 года, когда была разделена существовавшая в составе Советского Союза Чечено-Ингушская АССР. Тогда в результате этого политического процесса Сунженский район оказался поделен фактически пополам, а Малгобекский — отошел к Ингушетии.

Позднее и на Малгобекский район, и на принадлежащую Ингушетии часть Сунженского претензии неоднократно предъявляли чеченские власти. Наконец, в ноябре 2012 года Рамзан Кадыров подписал закон, согласно которому к Чечне отходили город Карабулак, а также два сельсовета Малгобекского района (станица Вознесенская и село Аки-Юрт) и три сельсовета Сунженского района Ингушетии (станицы Нестеровская, Троицкая и село Чемульга).

Одновременно распоряжением Рамзана Кадырова была создана государственная комиссия «по уточнению и согласованию» границы Чечни с Ингушетией.

Разумеется, и создание комиссии, и уж тем более — принятие в Чечне нового закона о Сунженском районе встретило бурный протест в Ингушетии.

Евкуров не стеснялся в выражениях

После подписания Кадыровым закона о Сунженском районе не стеснялся в выражениях ингушский лидер Юнус-бек Евкуров: «Все свои амбиции Кадыров решил вынести за пределы своей республики, выйдя за рамки своих полномочий… Граница между Ингушетией и Чечней — она устоявшаяся… Попытка любой стороны пересмотреть [ее] приведет к конфликту», — пригрозил Евкуров.

Ингушские депутаты потребовали отменить чеченский закон. Но ничего не добились. Более того, ситуация на границе стремительно обострялась: в апреле 2013 года в районе селения Аршты состоялась потасовка между чеченскими и ингушскими силовиками. Другой острейший конфликт чеченских и ингушских силовиков (на сей раз уже не просто потасовка, а перестрелка) произошел в августе 2014 года.

Несмотря на то, что скандальный чеченский закон о Сунженском районе до сих пор не отменен, с 2014 года территориальный спор находился в спящем состоянии. Пока в июле нынешнего года на границе снова не стало горячо: в Ачхой-Мартановском районе начали строить высокогорную дорогу, которая проходит вблизи административной границы между республиками. Она связала урочище Терхи (там находится заброшенное село Галанчож-Терхи — бывший центр упраздненного в сталинские времена Галанчожского района, о восстановлении которого также не раз высказывался Рамзан Кадыров) и селение Ялхарой. Ингушская сторона поспешила заявить, будто дорога местами углубилась на территорию Ингушетии.

К слову, дорожные строители работали в горах под охраной чеченского спецназа. Помимо дороги на Ялрахой по поручению Кадырова также будут построены дороги до покинутых аулов Кей-Мокх и Акка. Они также вблизи чечено-ингушской границы. Что на фоне создания комиссии об «уточнении» злополучной границы только подливает масла в огонь в отношениях двух республик.

Озеро в горах как повод для раздора

Территориальные споры у Чечни были и с Дагестаном. В мае 2013 года Кадыровым была создана рабочая группа, призванная определить принадлежность высокогорного озера Кезеной-Ам (на его берегу чеченские инвесторы планировали строить туристско-рекреационный центр). Само собой, рабочая группа установила, что все озеро с прилегающей территорией входит в границы Чечни, а жители Дагестана используют эти земли незаконно.

Здесь ранее располагался Чеберлоевский район, также упраздненный в сталинские годы — после депортации чеченцы сюда массово так и не вернулись (несмотря на то, что в 2012 году Кадыров восстановил район, здесь по-прежнему проживают лишь несколько сотен семей).

Впрочем, одностороннего изменения административной границы с Дагестаном, как и в случае с Ингушетией, не произошло. И на сегодня с официальной точки зрения озеро находится частью — на территории Чечни, частью — Дагестана. Хотя неизвестно, какое решение примет новая комиссия под руководством Магомеда Даудова. Да и уже сейчас по поручению Кадырова в Чеберлоевском районе начато восстановление заброшенных аулов, кладбищ, мечетей, медресе. Потом начнут строить дороги, как и вблизи от границы с Ингушетией.

Ефремов: границы на Кавказе не должны быть политическими

— Проблема границ в СКФО, разумеется, является дестабилизирующим фактором. Но до тех пор, пока эти границы используются в политических целях. Даже если в основе лежит экономика или историческая память, все это не опасно, пока такие противоречия не пытаются использовать в политическом поле. А так происходит только потому, что есть «серая» зона в законе, — говорит в беседе со «Свободной прессой» руководитель общественной организации Дмитрий Ефремов, который много лет проработал на государственном телевидении в Чечне.

«СП»: — Что за «серая» зона?

— Если говорить о Северном Кавказе, то главным дестабилизирующим фактором, на мой взгляд, является отсутствие вменяемой стратегии развития горных территорий и законодательства в этой области. Законодательства, учитывающего, в том числе, интересы местного населения.

В этой связи вполне применим опыт «дальневосточного гектара». Разумеется — с оговорками и с учетом северокавказской специфики. В горы, в первую очередь, должны получить право вернуться люди, предки которых жили там. Они могут вернуться к родным руинам, начать вести хозяйство. Стоящие там памятники должны быть каталогизированы и законсервированы. На начало ведения хозяйственной деятельности может быть дан определенный срок. И если в его временных рамках участок не был освоен, логично вновь выставить его для оформления прав. Но уже без преференций автохтонам. Таким образом живое будет жить.

«СП»: — Политика Кадырова по восстановлению Галанчожского и Чеберлоевского районов, безусловно, правильная. Но чеченских соседей пугает, что могут вторгнуться на их территорию.

— Вот возникает претензия со стороны ингушской администрации: почему чеченцы прокладывают по их земле дорогу? Но уместен вопрос: «А почему вы сами за три десятка лет этого не сделали?».

А развивать горы на Кавказе есть чем и кому. И это не только многомиллиардные крупные проекты «Корпорации развития Северного Кавказа». Я сейчас привел простой кейс, который может быть закреплен законодательно. А границы между субъектами РФ, будь то Московская и Калужская области, или Чечня и Дагестан, должны быть условными. Но только не политическими.