От сумы и от тюрьмы: Саркози сменит золотой браслет на электронный

Во Франции впервые в истории экс-главу государства приговорили к реальному сроку. Речь о занимавшем главный пост в стране в 2007—2012 гг. Николя Саркози, против которого расследовалось сразу несколько уголовных дел по факту коррупции и злоупотреблении служебным положением. Кроме того, прокуратура утверждала, что он пытался подкупить сотрудника кассационного суда.

Исправительный суд Парижа в понедельник, 1 марта, приговорил Саркози к трем годам лишения свободы (из них два года условно) по делу о коррупции и злоупотреблении служебным положением. Впрочем, сидеть в тюрьме он не будет. По французским законам, если суд приговаривает к тюремному сроку менее двух лет, то у осужденного есть возможность попросить отбывать наказание дома.

Саркози, напомним, было предъявлено обвинение в том, что он пытался незаконно получить от сотрудника французского кассационного суда Жильбера Азибера информацию о расследовании нелегального финансирования своей президентской кампании со стороны дочери основателя компании L’Oreal Лилиан Бетанкур.

Обвинение утверждало, что экс-президент через своего адвоката Тьерри Эрзога обещал помочь Азиберу в получении престижной должности в Монако. В качестве улик приводились записи перехваченных телефонных переговоров между Саркози и Эрзогом в 2013—2014 годах, в ходе которых собеседники никогда не называли друг друга настоящими именами, а Саркози использовал псевдоним Поль Бисмут, однако экспертиза установила, что говорил именно бывший глава государства.

Сам Саркози заявлял, что никогда не пытался оказать протекцию Азиберу, и утверждает, что уголовные дела являются местью судей за попытку Саркози ограничить их полномочия во время его нахождения у власти.

Эрзог и Азибер также признаны виновными в разглашении профессиональной тайны и получили аналогичные сроки: два года условного и один год реального заключения. Эрзогу также на пять лет запретили заниматься адвокатской практикой.

Против Саркози, напомним, продолжается расследование дела о финансировании его президентской кампании в 2007 году ливийским лидером Муаммаром Каддафи. Кроме того, в марте он предстанет перед судом по «делу Бигмалион», в котором его обвиняют в двукратном превышении допустимых затрат на предвыборную агитацию во время кампании 2012 года.

Саркози не первый экс-президент, которого судят во Франции. Его предшественника Жака Ширака в 2011-м признали виновным в растрате и злоупотреблении доверием, но дали лишь два года условно. А Франсуа Миттерана осудили уже посмертно по делу о незаконной прослушке журналистов…

Во Франции уже традиция складывается…

— В тюрьму он не попадёт, но подобный приговор не имеет аналогов в истории Франции, — отмечает доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, кандидат исторических наук Вадим Трухачев.

— Даже приговор Жаку Шираку был условным, а тут — реальный срок, пусть даже Саркози не будет сидеть в камере. Год ему придётся сидеть под домашним арестом, с электронным браслетом.

«СП»: — Что это означает для Саркози? Конец карьеры или же нет?

— Это означает, что ему не удастся снова выставить свою кандидатуру на президентских выборах. В 2022 году у него был шанс составить конкуренцию Эммануэлю Макрону, но теперь он выбыл из игры. Теперь Саркози разве что может поддержать какого-то другого кандидата.

«СП»: — Повлияет ли это как-то на политическую ситуацию в стране? Или Саркози давно ни на что не влияет?

— Повлияет. Противникам Макрона надо срочно искать кандидата, который сможет составить ему конкуренцию. Лидер «Национального объединения» Марин Ле Пен выиграть у Макрона не может, такая противница во втором туре действующему президенту очень удобна. Так что перед французскими консерваторами стоит очень сложная задача.

«СП»: — Что реально подвело Саркози? Деньги Каддафи? Бетанкур? Или он реально кому-то сильно насолил?

— Материалов дела я не читал, потому о степени его виновности судить трудно. Но то, что он многим насолил, отрицать трудно. Например, он прямо указывал, что политика мультикультурализма в Европе провалилась. Саркози призывал к отмене антироссийских санкций. Он превратился в несистемного политика, которого нельзя допускать к власти в столь значимой стране, как Франция. И здесь все средства хороши.

«СП»: — Кстати, о деньгах Каддафи. Расследование продолжается. Чем оно может завершиться?

— Скорее всего, там тоже что-то найдут, и приговор в той или иной степени будет обвинительным. Но тут Саркози сам виноват. С одной стороны, он вёл с Каддафи дела. С другой, приказал его бомбить. Так что ему в какой-то степени «прилетела ответка».

«СП»: — То, что реальный срок получает бывший президент, это прецедент? Часто ли такое бывало в Европе? В других странах такое возможно, или Франция показывает пример борьбы с коррупцией? В других странах тоже кому-то тоже теперь захочется судить бывших лидеров?

— Суд над руководителями государства — из ряда вон выходящее событие для развитых стран Западной Европы. Можно вспомнить разве что того же Ширака да Сильвио Берлускони, или бывшего генсека НАТО бельгийца Вилли Класа. Вполне возможно, что возможны повторения в других странах. Впрочем, на конвейер такие суды поставят вряд ли.

— История уголовного преследования Николя Саркози длится уже давно, поэтому не стоит связывать это дело с действующим президентом Эммануэлем Макроном, — уверен политический аналитик Фонда развития институтов гражданского общества «Народная Дипломатия» Евгений Валяев.

— Саркози обвиняют в целом ряде преступлений, по некоторым из которых суды начнутся еще не скоро. Суд над бывшим президентом для Франции не является новинкой, ведь до Саркози к условному сроку за коррупцию был приговорен Жак Ширак. В обоих случаях, когда начинались судебные процессы против бывших президентов, они уже не являлись серьезными действующими политиками, чтобы видеть в этом прямую выгоду для их оппонентов. Дела начинались, когда политики уже не могли использовать силу своих полномочий для прикрытия серых схем и проступков прошлого.

Оба эти дела скорее говорят, что политическая система Франции является устойчивой, а институты работают, выявляя нарушения даже первых лиц страны, хоть и с определенным опозданием. Эти дела говорят в пользу сменяемости власти, ведь только при обновлении политической элиты можно обнаружить нарушения и коррупцию предыдущей команды. Это происходит даже с учетом того, что во Франции бывшим главам государства предоставляются серьезные гарантии, в том числе и финансовые. Хотя Саркози и Макрон для пиара отказывались, например, от положенной им президентской пенсии — пожизненной дотации. Охрана, оплачиваемый офис с персоналом и многие другие плюсы — всё это входит в соцпакет бывшего президента Франции.

«СП»: — То есть для Франции нормально преследовать «бывших»?

— Нельзя сказать, что во французском обществе существует пренебрежительное отношение к институту президентства, и всех политиков, претендующих на президентский пост, в обязательном порядке считают априори жуликами. Беспристрастные суды даже над бывшими президентами скорее подчёркивают авторитет судейской власти, показывают работоспособность принципа неотвратимости наказания, и что у бывших президентов нет никакого гласного и негласного иммунитета от судебного преследования.

Критики плюралистической государственной модели, которая может быть установлена не только де-юре, но и де-факто только в условиях демократического строя, утверждают, что преследование бывших лидеров страны приводит к десакрализации института власти. Кроме этого, это якобы дает новым элитам рычаги, с помощью которых они начинают преследовать предыдущие элиты, устраняя своих политических конкурентов.

«СП»: — Десакрализация власти — весьма опасная вещь…

— Бояться ее точно не нужно, ведь это, наоборот, очень полезный процесс — особенно для стран, которые долгое время жили при авторитарных режимах. Могут ли политики использовать властные полномочия для сведения счетов с оппонентами? Если в стране произошло разделение властей и существует работающая система сдержек и противовесов, то этого не произойдет. Когда эти институты только формируются, то такое может происходить — но это можно считать болезнью роста.

В случае с дел против Саркози и против Ширака коррупция связана не столько со стремлением к личному обогащению, сколько со стремлением удержаться у власти, получить финансирование для своих избирательных кампаний.

Общественная опасность этих проступков не столь велика, поэтому и небольшие наказания являются гуманными и учитывают характер этих нарушений. Франция такими судами посылает месседж, что политики должны всегда стремиться к честности и прозрачности, что ничего не удастся скрыть, что рано или поздно придется ответить даже за незначительные серые схемы. Такой подход позволяет фильтровать элиты, повышая тем самым эффективность государственного управления в целом.