ЧП на высоком уровне — как о нем сказать, чтобы не сесть?

С неделю назад среди зданий «Москва-Сити» наблюдался энергетический коллапс. Выражаясь предельно аккуратно, вырубился «высший свет». Казалось бы, на фоне остальных событий — ЧП так себе. Однако не спешите с выводами: во-первых, все небоскрёбы — объекты особой категории сложности и технологическая авария там потенциально грозит десятками, а то и сотнями жертв.

Во-вторых, в данном конкретном IQ-квартале Делового центра располагаются конторы и офисы Казначейства РФ, Минцифры, Министерства промышленности и торговли, Минэкономразвития. Чьи служебные функции на несколько часов оказались парализованы, а более 100 человек эвакуировано. Но и это, как говорится, ещё не всё.

Тьма напала прямо во время совещания у президента Российской Федерации, поэтому два российских министра — Решетников и Мантуров — «погасли» в окошечках видеоконференции, но не ушли от внимания Путина: «Пожалуйста, Максим Геннадьевич… Надеюсь, ремонтные работы, которые в комплексе у вас ведутся, не помешают вам сделать доклад».

Оценку тёмному происшествию позже дал ещё один российский министр — энергетики Шульгинов. Да такую — в дрожь бросает: «Произошел сбой в работе лифтового оборудования, противопожарной сигнализации, вентиляции. Была создана угроза, как здоровью, так и жизни сотрудников. Анализ причин говорит о том, что владелец электросетевого оборудования не занимается оперативным обслуживанием, у персонала отсутствует понимание алгоритма работы АВР. Схема энергоснабжения на период аварии не соответствовала первой категории надежности, нет единого центра ответственности…».

Среди многообразия грозных слов, особенно впечатляет: «отсутствие понимания», «отсутствие взаимодействия» и «нет единого центра ответственности». Да как так-то? IQ-квартал возводился с 2011 по 2017 год, государственные министерства переехали туда в 2019 году, сейчас ноябрь 2022 года и только теперь, да ещё после ЧП на высшем уровне стало ясно про имеющую место «угрозу как здоровью, так и жизни». И ведь это не какая-то там «массовая застройка», не периферия, если уж подобные дела творятся в Деловом центре…

Впрочем, удивляться тоже странно, ведь даже властная вертикаль в РФ во многом формировалась и складывалась по тому же «безответственному» принципу (кто-нибудь ответил за «провалы» в недавнюю пандемию?). А для всех остальных, превентивно заподозривших у нашего управляющего контура «отсутствие понимания алгоритма» существует уголовный кодекс.

Вот как обсуждать, к примеру, «Херсонское направление», когда поддержать отступление — это статья 280.1 «Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации». А критиковать отступление — это статья 280.3 «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации»?

Вроде бы, при чём здесь одно к другому с расстоянием более 1200 километров между «Москва-Сити» и Херсоном? Да при том, что говорить в современной России про чрезвычайные ситуации можно либо постфактум, когда оные уже случились. Либо очень иносказательно, тщательно подбирая слова. А хотелось бы не констатировать, а предотвращать, действуя на опережение с упреждением.

1 марта российские войска вошли в Херсон, 9 ноября российское командование сообщило о сдаче города. Но в промежутке было целых 8 месяцев, а Суровикин, вербализовавший «непростое решение», назначен командующим лишь 8 октября. Помнится, генерала Лебедя (а он и не отказывался) утвердили в должности секретаря Совета безопасности РФ «с особыми полномочиями» 18 июня 1996 года, а поставил он свою подпись под Хасавюртовскими соглашениями 31 августа. Так что у Суровикина для его «непростого решения» времени было очень поменьше.

Спасение жизней — безусловный приоритет, но как, когда и почему возникла угроза? Цитирую того энергетического министра: Отсутствие понимания алгоритма работы? Отсутствие взаимодействия? Отсутствие центра ответственности?