Контракт со смертью: Упадок боевого духа в подразделениях незалежной стал общим явлением

Украинские военнопленные рассказали, что делают командиры ВСУ с так называемыми «відмовниками» (отказниками). Те из мобилизованных, кто уже просек все «прелести» передовой, успел оглохнуть от взрывов, но пока еще жив, резко начинают проситься домой. В ответ им угрожают тюрьмой.

Некоторые отказываются сразу, как только за ними приходят из военкомата. Таких увозят куда-то на перевоспитание — либо в ожидании суда, либо пока сами не передумают — рассказал один из пленных. Около половины всех украинских мобилизованных — именно такие отказники, передают РИА «Новости» слова пленных Олега Попова, призванного еще из Херсона до начала спецоперации и Виталия Мартыненко из Сумской области.

Ветеран подразделения «Альфа», подполковник запаса ФСБ Алексей Филатов считает, что происходящее на Украине неспроста назвали «гибридной воной» Запада против России:

— Продолжается жесткое противостояние в информационном поле. Не зря же некоторые более или менее объективные телеканалы пускают бегущую строку, сообщающую, что любая информация о потерях или прочие сведения, которые декларируют стороны конфликта, не следует принимать за окончательную истину, поскольку проверить это невозможно.

«СП»: — Насколько важен боевой дух в сражающейся армии?

— Боевой дух или, иначе говоря, мотивация для ведения боевых действий — очень важна составляющая. Помните, когда описывают нашу Великую Отечественную войну 1941−45 годов, говорят, что за счет боевого духа наши ополченцы бывало с одной трехлинейкой на троих побеждали вооруженных, одетых, обутых и сытых фашистов.

Трудно сказать, насколько «в процентах» мотивация является причиной успеха. Да, конечно, техническая оснащенность, боевое слаживание — тоже очень важны. Наверное, по мере технического развития средств ведения боя так называемый боевой дух станет менее необходим. Но только по мере технического перевооружения.

Представим себе войну будущего, когда воюющие сидят в комфортных офисах, один в Австралии, другой в Гренландии и с помощью джойстиков и компьютеров воюют роботами на поле боя. Там мотивация уже не важна. Важно то, у кого лучше средства связи, кто быстрее управляется своей роботизированной техникой.

«СП»: — Но сейчас, к сожалению, или к счастью, ситуация не такая или пока еще не совсем такая?

— Мы знаем, что частенько в местах боевых действий сражаются по старинке: роют окопы в полный рост, устанавливают блиндажи. По ним работает артиллерия, и солдаты на линии соприкосновения постоянно рискуют попасть под эти средства поражения. А средства эти за последние семьдесят пять лет, со дня окончания Второй мировой войны, стали намного мощнее. Поэтому останется ли человек на линии соприкосновения или нет, не побежит ли он — зависит от его мотивации.

Наверное, боевой дух — это 50% успеха. Если каждый отдельный боец готов рисковать и отдать свою жизнь, то его подразделение может победить…

Еще один пленный украинский боец, Сергей Зиночка, сообщил, что в его подразделении было 150 человек, 20 из которых отказались участвовать в военных действиях. Много это или мало? Если собрать всех вместе, то получится целый взвод. А если распределить по отделениям, то получается, что на отделение — один ненадежный боец.

Кто насмотрелся ужасов, тот и отказывается идти под пули. Либо несколько раз выходил, например — месяц, но долго не выдерживает и в один прекрасный момент ломается. Ведь по мобилизации в незалежной гребут практически всех подряд, и с устойчивой психикой, и с не очень.

О том, что моральный дух украинской армии упал, констатирует даже американское издание Washington Post. Украинский генштаб конечно выдает победные реляции, украинский главком Валерий Залужный бодро докладывал главе объединённого комитета начальников штабов ВС США генералу Марку Милли, что «ситуация под контролем». Если же разобраться, то провальные, кровавые контратаки, успешно отбиваемые российской армией — контролируются нами. Но бесплодных усилиях гибнет по тысяче хлопцев в сутки, сжигается под огнём нашей артиллерии бронетехника ВСУ.

Украинские солдаты чувствуют усталость как физическую, так и моральную, ведь вокруг них ежедневно погибают их боевые товарищи. Некоторые подразделения не отдыхали с начала спецоперации. Командиры опасаются снижения эффективности по мере того, как на передовой появятся менее опытные бойцы взамен убитых. Короткие и темные зимние дни тоже не поднимают боевой дух. Началось противостояние на моральное истощение — у кого раньше опустятся руки.

Член Совета по межнациональным отношениям при президенте РФ Богдан Безпалько напоминает, что если раньше украинские отказники от участия в так называемой «антитеррористической операции» имели какие-то юридические основания, потому что не было объявления войны, то сейчас там отказников сажают на большие сроки:

— Безусловно есть на Украине те, кто готов сидеть в тюрьме, лишь бы не стать «пушечным мясом» на линии фронта.

«СП»: — Большинство незалежной уже во тьме, инфраструктура разрушена. Наверное, это тоже сказывается на количестве відмовников?

— Это сказывается на боевом духе не только солдат, но и гражданского населения. Становится хуже и хуже. Украинцы говорят, обращаясь к своему руководству: вы же нам обещали, что будет победа! Раньше было так хорошо, сидели в Киеве, пили каву и издевались над «проклятыми москалями». А получается, что нет ни воды, ни электричества.

Вдобавок это мощный фактор давления на другие страны. Если ситуация с инфраструктурой зимой усугубится, то масса людей снимется с места и снова уедет в Польшу со словами: братья поляки, встречайте, кормите и обогревайте нас. А также братья немцы, австрийцы, словаки, короче европейцы. А для всех принимающих стран это станет дополнительной весьма нежелательной нагрузкой в условиях кризиса.

«СП»: — Все этот так, но ведь и у нас в России тоже есть свои отказники?

— У нас в тюрьму никого за отказ не сажали. Если ты уже попал на передовую и расхотел сражаться, то грозило лишь расторжение контракта с нашим Минобороны, со всеми вытекающими отсюда довольно гуманными последствиями: лишение военной пенсии, ипотеки и других социальных благ, на которые мог рассчитывать заключивший контракт. По сути, у нас дезертир получал в качестве наказания только административные меры воздействия.

«СП»: — Думаете такое законодательство надо менять?

— Дезертирство должно караться сверхстрого. Ведь контрактникам выплачивалась зарплата, на них выделялись материальные ресурсы, средства защиты, под личный состав закупалась техника и выделались вооружения. А в тот момент, когда защитники родины потребовались государству, они… сбегают с поля боя. Я не стал бы преуменьшать негативное влияние этого фактора. Цифры называть не буду, но, когда я их узнал, они, по некоторым частям, меня поразили.

«СП»: — Значит вы считаете, что если человек сам заключил контракт, в случае одностороннего расторжения его должно ждать более суровое наказание?

— Если сам согласился, подписал контракт, то нельзя просто взять и бросить Родину в беде. И тем, кто хочет ее защищать, но по каким-то причинам раньше не мог, надо предоставить такую возможность. И она предоставлена Указом нашего президента. Сняты все препоны и барьеры по службе в армии в качестве добровольцев или контрактников по возрасту, есть послабления по состоянию здоровья.

Я считаю, что это правильно. Многие люди на моей памяти очень успешно сражались с ВСУ в 2014—2016 годах, не обладая ни военным образованием, ни выправкой. У меня был один знакомый, со слегка с избыточным весом и довольно близорукий. Но это не помешало ему чрезвычайно успешно командовать подразделением милиции Луганской народной республики.

«СП»: — Да, отказники — это неприятно, с такими случаями надо бороться, как, наверное, и со всеми другими негативными явлениями?

— Если граждане не осознают неотвратимости наказания, они будут плевать на наши увещевания. Например, уехав за рубеж. Лично мне непонятно, почему мы не закрыли границы. Многим из уехавших можно было предложить работу здесь, по их специальности. Допустим, если ты программист, то сделай программу для артиллерийского планшета или перепрошей начинку китайского коптера. Не обязательно лезть в окопы, работай по специальности.

А если ты мажор, который ничего не умеет — подноси снаряды, руки то у тебя есть. Ты мог бухать и шляться по клубам — сможешь и подтащить снаряды к гаубице. Не хочешь — заставим, не можешь — научим: не хочешь снаряды — иди окоп копай. Не хочешь копать, подноси еду. Или садись за руль, ведь у тебя была «Феррари» в Москве. Теперь вози раненых в тыл на «Газели». Даже в окопе не придется сидеть — и все равно принесешь пользу.

«СП»: — А если ты очень богатый мажор и очень не хочешь служить?

— Заплати за официальный отказ. Ведь некоторые наоборот хотят служить, но у них нет бронежилетов, теплорвизоров, ночных прицелов. Хорошо бы еще купить винтовки Лобаева или ORSIS. Купи все это и тебя освободят. Лучше потратить десять миллионов рублей на свою страну, чем снимать квартиру в Ереване за 2 тыс евро. Живи здесь, но заплати налоги. Увы, мы оказались к этому не готовы…

Это только президент Украины Владимир Зеленский давно уже издал указ об ограничении передвижения для граждан страны мужского пола. Запрет распространяется на мужчин в возрасте от 18 до 60 лет. По его мнению, даже отъезд гражданских подрывает боевой настрой солдат: кого защищать? Некого. Говорящая голова Зеленского вещает из каждого утюга не только на Украине, но и в мире. Мол, отказ от эвакуации мирного населения обусловлен необходимостью поднять боевой дух ВСУ.

И с иностранными «добровольцами» у киевского режима возникли серьезные трудности, наемников все меньше. Воевать в холодном климате не хотят. Но все больше людей считает, что наоборот, запрет людям выезжать предает Украину, заставляет цвет нации умирать ради чужих государств и не приносит никакой пользы. Да и просто работать в незалежной скоро станет некому.