Капкан для сельхозмашиностроения

«Стратегия развития сельскохозяйственного машиностроения до 2020 года» предполагает государственную поддержку отрасли. Присоединение к ВТО — не помеха, чтобы защитить национальную индустрию сельскохозяйственной техники, говорят аграрные чиновники. Они, видимо, были двоечниками в школе, в вузе: читать не научились, потому трудно осмысливают написанное. ВТО на то и ВТО, чтобы ограничивать любые проявления протекционистской политики государства, преференций своим производителям, будь то субсидии, пошлины и т. д. Угроза деградации российского машиностроения, всей отрасли сельского хозяйства реально существует, говорят производители агротехники.

Предвижу, кто-то из наших читателей в сердцах напишет в комментариях: опять пугают! Да нет. Лет тридцать назад, дорога к моей даче пролегала через луг, где паслись тучные, «молокастые» стада коров. Стояли огромные фермы, скирды безумно душистого сена. Была еще тетя Галя, во двор которой под вечер пастух сгонял ее 20 коров! Вкус того молока как ощущение былой безмятежной счастливости… Сегодня нет луга, коров. Высятся бетонные «мощности» по производству… памперсов! Памперсы — оно хорошо, конечно, но прежде ведь закусить надо…

Почему не создаются реальные благоприятные условия для отечественных сельхозмашиностроителей? Кому выгодны закупки импортной сельхозтехники? Не собирается ли государство бросить отрасль? Об этом рассказывает президент ассоциации «Росагромаш», председатель Федерального совета ВПП «Партия дела» Константин Бабкин.

«СП»: — Константин Анатольевич, на Валдайском форуме президент Путин говорил, что России в состоянии экономического конфликта с западными партнерами. Нам следует готовиться к серьезным трудностям?

— Сложно сказать, к чему надо готовиться. Аграрный сектор вроде немного выиграл от нынешней экономической, политической обстановки. Мы как сельхозмашиностроители ощущаем это: например, продали на 20% машин больше, чем в прошлом году, а по ощущениям маркетологов в 2016 ожидается такой же рост. Это тем более впечатляет, что наш рост происходит на фоне общемирового спада сельхозмашиностроения. В Европе уже второй год продажи машин падают на 10%, в Америке на 25%.

Речь на Валдае — взвешенная, грамотная, предлагает: давайте производить. Но за несколько дней до этого половина бюджета России за октябрь отправлена в Стабфонд в виде облигаций США. С одной стороны, декларируется, что давайте вкладывать деньги в развитие, а левая рука посылает их в Америку, забирает у крестьян, у промышленности, как это уже делается 2,5 десятилетия. Потом говорят, что мы защищаем наших крестьян, давайте производить «мраморную говядину», молоко, сыры. Кстати, когда Владимир Путин на Валдае призывал к расширению импортозамещения, с нескольких предприятий в Швейцарии были сняты санкции, им открыты двери для импорта сыров в Россию.

Потенциал сельского хозяйства, российской экономики большой, он начинает реализоваться, но политики, внятной стратегии, нацеленной на его реализацию, нет. Риторика есть, но последовательных действий нет, скорее, отдельные шаги. Продолжается чубайсо-гайдаровская политика, направленная на то, чтобы встроить Россию в общемировую экономику на правах сырьевого придатка.

«СП»: — Вы говорите, что в этом году увеличились продажи сельскохозяйственных машин. Насколько я понимаю, если увеличивается продажа, то увеличиваются производственные мощность или они более полно загружаются?

— Более полно загружаются. Но понимаете, например, потенциал мощностей «Росагромаша» втрое больше задействованных. За девять месяцев с конвейера ушло 4,500 комбайнов, 1000 тракторов. Могли бы больше…

«СП»: — Но ведь сельское хозяйство не резиновое, количество крестьянских хозяйств не увеличится. На каком-то этапе они купят столько машин, сколько им надо, и перестанут покупать. Кроме того, у вас конкуренты из Белоруссии.

— Есть. Но мы планируем работу заводов. Сейчас «Ростсельмаш» закладывает рост производства на 20%, исходя из конъюнктуры. Но при этом мы должны быть готовы к серьезному падению. Мы зависим от многих факторов, которые сложно предсказать. К этим факторам не относятся ни цена на нефть, ни погодные условия, ни санкции. На 90% неопределенность сеют решения нашего правительства и регулирующего банка. В этом году рост был благодаря программе, по которой субсидируется четверть стоимости техники для наших крестьян. Будет эта программа в следующем году, сколько на нее будет выделено денег, какая будет скидка — мы не знаем. А от этого очень много зависит, соответственно, если денег не выделят, то будет большое падение. Включат ли в эту программу белорусскую технику, а такие желающие есть, если да, то у нас будет падение и сокращение. Власти могут поднять учетную ставку, и у крестьян не будет кредита, произойдет очередной этап падения. Пока мы живем в условиях неопределенности, но что поделать? Хотя нет стратегии, но есть такие раздражающие факторы: если с нашими руководителями холодно разговаривают на Западе, значит, наверное, они наши контрсанкции снимать не будут, поэтому, наверное, это будет хорошо для нашего производства.

На Украине сейчас рынок действительно практически не существует: только 3% сельхозтехники от того, что покупалось в мирное время. Белорусы конкуренты, но вы упомянули, что они в Америку технику продавать не будут. Знаете, комбайны не будут, а трактор «Беларусь» в Америке и Канаде известен. У канадцев есть шутка, что мы всегда знали трактор «Беларусь», а страну не знали. У нас такое ощущение, что когда страна Беларусь появилась, ее назвали в честь трактора. Такая шутка.

«СП»: — Есть потенциал выхода не только на внутренний, но и на внешний рынок?

— В этом году экспорт сельхозтехники из России вырос вдвое, и я не удивлюсь, если на следующий год он еще подрастет. Потому что, действительно, потенциал есть, технику все больше и больше вновь признают на внешних рынках. Мы должны доминировать и на внутреннем рынке как производители, и наше сельское хозяйство должно здесь зарабатывать деньги. Сельхозмашиностроение имеет здесь надежную базу, и при этом постоянно проводить экспансию на внешние рынки.

«СП»: — Если российская экономика продолжает отрываться от доллара, то она становится более самостоятельной. В вашем секторе это дает позитивные ожидания или все равно?

— Все равно. Это сам по себе правильный шаг, который ничего не даст. В нашей отрасли никто долларами между собой внутри России не рассчитывается, поэтому никакого эффекта мы не ожидаем. Другое дело, что строить свою независимую финансовую систему, перестать посылать свои деньги в зарубежные облигации — это правильно. Если нефтяники перейдут на расчеты в рублях, то, наверное, тоже будет позитивно. Если мы с вами, два нефтяника, торгуем нефтью за доллары — это значит, что у нас есть счета в американских банках, т.е. мы когда-то вывезли нефть туда, нам записали нолики на счета, и мы этими ноликами друг с другом перекидываемся.

Фактически мы дали кредит нашим заокеанским друзьям, и теперь этим кредитом между собой обмениваемся. Давайте вернем нефть, которую мы ранее вывезли, обнулим наши счета и будем торговать, когда наши счета будут здесь, в в рублях. Наверное, это шаг, направленный на независимость, на поддержание собственной валюты, возвращение ценностей сюда. Это правильно. Но этот шаг должен сопровождаться и многими другими изменениями налоговой системы, политики регулирующего банка, поддержкой экспорта.

«СП»: — Снижение роли доллара в российской экономике приводит и к снижению доллара как единой мировой резервной валюты. Особенно, если мы начнем еще нефтью за рубли торговать. Следовательно, мы выходим на этап, когда мягкое приземление может не получиться в США. Нам как лучше «соломку подстелить» там, где США будут падать, или падающих толкнуть?

— Я не верю в крах США. У нас же там заводы в Канаде и в Америки. Там грамотные ребята сидят и политики грамотные, предприниматели. За Америку я бы не переживал. А на вопрос, бояться ли нам дедолларизации, бояться ли слишком резких шагов, я бы не стал, а просто спокойно реализовывал наш потенциал. Создавал бы здесь комфортные условия для производства, сделал бы страну сильнее в технологическом, экономическом плане.

Америку слушаться не надо, не надо воевать, но можно и повоевать, если о принципиальных вещах стоит вопрос. Надо строить нормальные условия здесь, чтобы у них все было хорошо, а у нас еще лучше. Не надо задирать, например, ключевую ставку, а сделать ее крайне низкой, как в Америке, 0,5% годовых…

«СП»: — Не слишком ли быстро мы из доллара бежим?

— Выход из доллара — это важный, но далеко не единственный шаг, который надо сделать. Стержнем экономической политики сегодня должно служить несырьевое производство в сельском хозяйстве и в промышленности.. Выходить из доллара, обнулить или сделать отрицательной кредитную ставку, поддерживать экспорт, защищать рынок от неравной конкуренции из-за рубежа. Налоговый маневр сделать в обратную сторону, чтобы здесь энергоресурсы стоили дешево, и была большая пошлина на экспорт нефти, чтобы был перепад стоимости сырья на внутреннем и внешнем рынке. Эти вещи дадут уже толчок к серьезным инвестициям, к серьезному росту.

Нужно изменять систему образования, не плодить магистров и бакалавров, не знающих конкретики, а поближе к советской системе подготовки специалистов возвращаться. Связь науки с производством надо наладить. Академия наук отходит все дальше и дальше от интересов реального производства.

У сельхозмашиностроения примерно 10 институтов, завязанных на нашу отрасль. Эти институты живут своей жизнью, что-то вырабатывают, но реальное производство не потребляет результаты их труда. Мы говорим, разработайте нам систему электронного управления комбайнов. Они говорят, что за ваши деньги — любой каприз. Все логично, если вы не хотите платить, вы ничего и не получите. В либерально-гайдаровском понимании все правильно. Но в итоге мы имеем то, что научные учреждения живут сами по себе и постепенно деградируют, промышленность не вкладывает в научные разработки тех денег, которые должно вкладывать.

Мы у себя внутри производства вкладываем деньги. Но в результате наше машиностроение отстает от западного, потому что там государство не содержит ничего не делающие научные учреждения.

«СП»: — Если мы будем друг другу рассказывать, как плохо, от этого лучше не станет.

— Мы не просто рассказываем, как плохо, мы предлагаем какие-то конструктивные вещи. Современная структура в Думе, система партийной власти не заточена на поддержку таких идей, на принесение их извне. У партии «Единая Россия» есть свой взгляд, им спускается из правительства правильный взгляд, и они его реализуют. Правильный взгляд заключается в том, что есть ФАНО, есть Академия наук, деньги осваиваются вовремя, значит, все хорошо. Что мы пытались сделать? У нас есть «Партия дела», которая как раз говорит, что надо производить в России и, в частности, налаживать связь науки с производством. Мы участвуем в выборах в Брянске, в Ярославле, на Дальнем Востоке. В Костромской области мы выставили список 54 кандидатов. Обратились к избирателям, говорим, посмотрите, заброшенные поля, наука не востребована, предприятия простаивают. У нас есть решения, поддержите нас, и мы будем их реализовывать. Нас обвинили за такие взгляды в экстремизме, сняли с выборов за, якобы, 30 «нарисованных» подписей.

Знаете, я бы за полгода все перестроил и исправил. Важно приоритеты правильно расставить. К несырьевому производству у чиновников, да и в обществе, у журналистов враждебное отношение. Сталинская система, в колхозы нас хотят загнать. Зачем это производство — это грязь, в фуфайки и сапоги хочешь нас одеть. Нет, мы в офисах будем сидеть, «пилить» деньги бюджетные, на компьютерах что-то стучать. Вот это современная экономика. И этими представлениями руководствуется правительство. Зачем вам трактор, в Америке прекрасные тракторы, привезем, купим. Нефть продадим, пошлину снизим, вывезем побольше, привезем тракторы. У нас разница в приоритетах. Если неправильные приоритеты стоят, то невозможно уговорить ученых делать правильно.

«СП»: — Невозможно защитить интересы только одной отрасли экономики, но сейчас, судя по всему, появилось окно возможностей?

— Окно у нас в голове, и надо им пользоваться. Я надеюсь, что политическая ситуация, пример Украины, которая убила свое несырьевое производство и скатилась в хаос, пример многих стран, очевидный факт того, что если бы будем слабы экономически, технологически, то нас задавят, а если будет возможность, то и просто уничтожат. Вся эта логика происходящих политических событий должна нас толкать, чтобы правильно поставить приоритеты, заниматься технологическим развитием, производством в сельском хозяйстве, в промышленности. Есть риторика, но реальных решений нет, изменение стратегии я не вижу.